– Бог с ним, – буркнул Юханссон. – Мы увидимся на охоте.

«Чертовы придурки, – подумал он, закончив разговор. – Они готовы порвать любого из-за всякой ерунды. Ничего себе, убить президента США. Кем они себя возомнили? Неужели, по их мнению, они могут осуществлять любую свою прихоть по той простой причине, что им случайно повезло раздобыть немного деньжат? И какая чертовщина происходит у меня в голове? Почему я так возмущаюсь по этому поводу?»

Вечером он поговорил с Пией. Задал ей прямой вопрос. Из серии мужчины к женщине, мужа к жене, которая младше его на двадцать лет, если кому-то угодно.

– Я размышляю над одним делом, – сказал Юханссон. – Постоянно.

– Тогда ты попал по адресу, – ответила Пия и улыбнулась.

– Как много взрослых мужчин, по-твоему, смогли бы вступить в половую связь с ребенком? Я говорю об обычных, нормальных мужиках вроде меня, или Эверта, или твоего отца, или твоих братьев, да по большому счету о ком угодно.

– Никто, – сказала Пия и покачала головой. – Если, конечно, мы говорим о нормальных людях. Ни один нормальный мужчина, или человек, не будет заниматься сексом с ребенком.

– Я верю тебе, – поддержал Юханссон. – А если взять не только таких, как я. А всех мужчин вообще?

– Какой-то процент, пожалуй, есть, – ответила Пия. – Один из ста, один из пятидесяти, один из сорока, наверное, даже. Если, конечно, мы говорим о детях. А не о двенадцатилетних подростках, о девицах, у которых уже появилась грудь и волосы между ног. Хотя их вообще-то довольно легко сбрить при желании.

– Многие тогда? – спросил Юханссон.

– Слишком многие, – уверила его Пия. – Войди в Интернет и проверь сам, если не веришь мне. На таких сайтах наверняка десятки миллионов посетителей в неделю. Посетителей, а не посещений, поскольку в этом случае речь идет о сотнях миллионов.

– Я это уже сделал, – сообщил Юханссон.

– Тогда позволь задать один вопрос. Эти коробки… – Пия кивнула на картонки, стоявшие на полу его кабинета.

– Да, – сказал Юханссон. – Что тебя интересует?

– Они содержат материалы расследования убийства малышки Жасмин Эрмеган? Не так ли?

– Да, – подтвердил Юханссон. – Откуда ты знаешь, кстати?

– Я, естественно, заглянула в них. За кого ты меня принимаешь?

– Ага, – сказал Юханссон. – Вот как.

– Просто не хочу, чтобы это стоило тебе жизни.

– О чем ты?

– Ты найдешь его, – сказала Пия. – Я полностью уверена в таком результате. Только, пожалуйста, не ценой нового инсульта или инфаркта.

– Ты не должна об этом беспокоиться.

– И что ты сделаешь, когда найдешь его? – поинтересовалась Пия. – Ведь ты не сможешь даже пальцем его тронуть, поскольку уже поздно, согласно какому-то настолько идиотскому закону, что только юристы способны до конца понять всю его ущербность. Настолько безгранично глупому, что любой думающий и знающий человек лишь качает головой.

– Я совсем ничего не собираюсь делать, – заверил Юханссон.

«Когда я найду его, будет уже слишком поздно, – подумал он. – Когда я найду его, другие сделают все за меня».

– Ларс! – крикнула Пия. – Звонят в дверь. Ты не сможешь пойти и открыть?

– Почему я?! – крикнул Ларс с дивана, где лежал со своей утренней газетой и в виде исключения без головной боли.

– Я в туалете, – объяснила Пия.

«Я и представить не мог, что директорша банка ходит в сортир», – подумал Юханссон.

Потом он не без труда поднялся, взял свою палку с резиновым наконечником, дохромал до двери и открыл. Даже не посмотрев в глазок, поскольку это, пожалуй, не имело значения при его сегодняшнем самочувствии. В худшем случае он ведь мог ударить своей тростью несколько раз.

– Меня зовут Макс, – сказал Максим Макаров. – Меня прислал твой брат Эверт.

«Новый Маленький Эверт, – подумал Юханссон. – Где, черт возьми, Эверт нашел его? Я и представить не мог, что такие еще существуют».

– Входи, Макс, – сказал Юханссон. – Чувствуй себя как дома.

«Твой личный Маленький Эверт, – подумал он. – Через шестьдесят лет у тебя появился собственный Маленький Эверт, который, кроме того, будет жить дома у тебя и твоей супруги».

– Заходи, Макс, заходи, – повторил Юханссон, внезапно испытав необъяснимое возбуждение.

* * *

Пия, похоже, с неподдельным восторгом отнеслась к их новому жильцу. На обед она приготовила котлеты. Юханссону пришлось есть одну свою только с салатом, в то время как Максим умял гору жареной картошки к своим трем, щедро украсив все сверху приличными кусками самодельного чесночного масла Пии. Юханссон получил два бокала красного вина. Отмеренные с точностью до сантилитра[8], и жена стояла спиной к нему, когда наполняла их. При мысли обо всем прочем, чем одаривали соседа по столу, это выглядело скромной компенсацией. Два бокала красного вина и один минералки, в то время как Макс влил в себя по меньшей мере литр свежевыжатого апельсинового сока.

«Да он просто обожрет меня», – подумал Юханссон.

– Тебе понравилась еда? – спросил он с невинной миной.

– Супер, – ответил Макс и кивнул Пии: – Спасибо. Все было невероятно вкусно.

– Скажи, если хочешь добавки, – сказал Юханссон.

– Спасибо, – поблагодарил Макс, – но…

– Еще будет десерт, – вмешалась Пия и одарила мужа настороженным взглядом. – Я приготовила для нас фруктовый салат.

После обеда Юханссон расположился на диване в своем кабинете, в то время как Макс помогал его жене убрать остатки трапезы.

«У него не только хороший аппетит, он явно весельчак, – решил Юханссон, во второй раз услышав громкий смех Пии в кухне. – И вдобавок двигается неслышно, – подумал он, когда неожиданно увидел Макса у себя в дверях. – Маленького роста и с плечами шириной с дверной проем в амбаре отцовской усадьбы. Плюс ходит совершенно беззвучно».

– Извини, что я беспокою, шеф, – сказал Макс. – Но нормально, если я буду называть тебя шефом?

– Да, просто замечательно, – ответил Юханссон. – А как ты называешь моего брата, кстати?

– Эверт, – сообщил Макс и удивленно посмотрел на Юханссона. – Так все делают, – добавил он.

– А как он тебя называет?

– Максом. Или Колобком.

– И как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

– Макс будет нормально. Или Колобок. Как шефу больше нравится.