Все члены дружного монаршего коллектива вместе с толпой приближённых, за исключением убывших, вновь уселись за длинные столы с яствами, чтобы окончательно загубить свои желудки и прочие полезные внутренние органы. Лавр со Стасом, прихватив кувшинчик мальвазии и два горшка тушёной баранины, отделились от коллектива, желая поболтать на природе. Им никто не препятствовал: все понимали, что завтра-послезавтра братья опять расстанутся если не навсегда, то надолго.

Разговор получился довольно путаный. Им никак не удавалось описать для самих себя механику и смысл процесса своих перемещений в прошлое. Лавр пересказал, как помнил, всё, что обсуждал с приятелями-физиками на свадьбе и в другие встречи.

– Для меня это слишком сложно, – сказал ему Стас. – Давай лучше обсудим, по каким правилам здесь появляются англичане. Почему мы сталкиваемся с ними? Ведь такие встречи крайне маловероятны.

– Этого мы не знаем.

– Нас кидает в наши ходки в ответ на ходку англичан?

– Или наоборот.

– Или поровну?

– Или в неизвестной пропорции.

– Блестящий анализ!

– Прекрасный результат!

В последний день съезда – уже в начале февраля, римский император и Великий князь Литвы в знак дружбы и серьёзности своих намерений обменялись ценными подарками. Сигизмунд оставил Витовту хороших коней в позолоченной сбруе. А тот подарил ему старинный рог тура в золотой оправе. Затем были одарены и те монархи, которые, по мнению императора, «вели себя правильно».

Он одарил – если это можно так назвать – даже московскую делегацию, которая не была ему полезной, даже более того: митрополит Фотий помешал религиозному объединению. Правда, подарок носил «отвлечённый», символический характер: император официально присвоил члену делегации Гло́бе чин имперского рыцаря. Для такого акта, во-первых, требовалось согласие сюзерена Гло́бы, князя Василия, и тот предварительно согласие дал. Во-вторых, конечно, чтобы стать имперским рыцарем, надо иметь поместье в имперских владениях, но это правило формально обошли, учтя, что земля есть у его брата, графа фон Дубова, который тоже дал согласие.

Затем участники съезда покинули Луческ.

Первой отбыла имперская делегация. Граф, уже садясь в седло, смеясь, сказал Лавру:

– Не переживайте, мессир! По своим правам рыцарь отличается от графа только тем, что не участвует в заседаниях рейхстага. А оно тебе надо, сидеть там в шуме и вонище?

Лавр тоже засмеялся:

– Ты не поверишь, второй раз получаю чин благодаря тебе.

– Как это?

– А помнишь, ты был пашой у Гаруна ар-Рашида? Начальником дворцовой стражи?

– Помню, – удивился Стас. – А ты откуда знаешь?

– Я тогда жил у вятичей. Прибыли купцы из Багдада, а с ними посол халифа, Маджид. И опознал, что я и ты – прям как братья. Пришлось соврать, что мы братья и есть…

– Маджид?.. Разве всех упомнишь.

– …И меня там назначили боярином по разбойным делам! А? Каково?..

Сотрудники Темпоральной лаборатории британской службы МИ-7: историки и политологи, теоретики и практики – пребывали в размышлениях. Тайвер лаборатории полковник Хакет своим вмешательством в спиритический сеанс с участием генерала Корнилов изменил историю. Корнилов не стал вводить войска в Петроград, его мятеж провалился, а авторитет большевтиков, наоборот, вырос. Возник социалистический Советский Союз. По мнению британского руководства, это нанесло большой вред интересам Великобритании. Исправление ситуации требовало дел. Но каких?

Этого никто не знал.

Вторично вмешиваться в судьбу Корнилова с целью «переиграть» результаты того спиритического сеанса было опасно из-за риска осцилляции, то есть начала процесса, когда одно и то же событие закольцовывается с непредсказуемыми последствиями. Надо было найти другое событие, или другой исторический персонаж, чтобы максимально уменьшить вред от существования Советского Союза.

Проблема делилась на три. Во-первых, требовалось определить ключевую персону, чтобы её убрать или, наоборот, возвысить. Во-вторых, для верного выбора следовало понять, каким документам прошлого можно верить, а каким нет. Наконец, надо было учитывать, есть ли техническая возможность добраться до этих персон.

Споры вспыхивали по всякому поводу.

В самом начале не очень авторитетный в научном коллективе Джон Смит настаивал, что проще всего убрать кого-то из создателей коммунистической партии России.

– Сталина! – сказал он. – А ещё лучше Ленина. Или обоих. Вот и рухнет СССР.

Но историки лаборатории, профессионалы, понимали, что, убери лидеров такого масштаба, то неизвестно, кто появится вместо них.

– Такие, как Ленин и Сталин, поодиночке не ходят, – разбил идею Джона историк, работавший под псевдонимом Историк Второй. – Они заметны и влиятельны. За каждым тащится клан, цепочка сопряжённых лиц, как бы хвост из советников, пособников и исполнителей. Если убрать крупного лидера, то поднимется кто-то из хвоста, или вообще неизвестная нам персона, причём такой деятель, что прежний по сравнению с ним покажется ангелом! И новая реальность будет стократно страшнее прежней.

– Рубить все коммунистические хвосты – это нам жизни не хватит, – весело заметил Хакет. – Всё равно кто-то, но останется.

– Надо «чистить» кадры СССР точечно в середине ХХ века! – проскрипел Биркетт. Он теперь был всего лишь административным директором, но в силу прошлых заслуг и большого опыта был допущен к обсуждению научных проблем.

– Это затруднительно из-за нулевого трека, – возразил Сэм Бронсон. – На сто лет от нашего 2057 года – в прошлое вообще не попасть. В следующие сто лет, с 1957 по 1857 годы, наши фантомы физически слабы, плохо слышат, видят и говорят. Ещё на сто лет ниже состояние фантомов постепенно улучшается, но стабильности нет. Мистер Хакет же нам рассказывал, что у него получилось в 1917 году…

– Можно послать двух или трёх, тогда они даже в ослабленном состоянии смогут справиться с человеком, – предложил кто-то из молодых тайверов.

– Дураки вы все, господа! – веселился Хакет. – Всё хотите сами кого-нибудь задушить. А зачем? Лучше найти в прошлом человечка, который сделает работу за вас. А повлиять на него можно, явившись ему в виде призрака.

– Точно! – загорелся Джон Смит. – Принц Гамлет и тень его отца!

– У меня есть опыт! – хвастался Хакет. – Я Корнилова так обработал, что любо-дорого. Он был победителем, а стал простым лузером. А если бы я попытался его душить, ничего бы не получилось. Власть перехватил бы генерал Крымов, и всё.

– От таких, как вы, одни проблемы, Хакет. Не только у Корнилова, но и у нас, – кисло сказал Биркетт. – А руководство страны вам почему-то потакает.

– Понятно, почему! – гордился Хакет. – Я всегда выполняю то, за что берусь.