Он обратился к Эммануэль.

– А ты знаешь, какой сегодня день? – в ответ спросила она.

Он не знал.

– У тебя стоят три проекта, – вступил в разговор Максимус. – Ты вчера должен был сдать один из них.

«Наверное, он прав. Максимус – мой друг, и я должен сделать для него проект, а то он не заработает денег. А с другой стороны, зачем они ему? Он все равно умрет. У него же нет деда, который придет и выручит».

– Ты когда ел в последний раз? – спросила его Эммануэль.

Этого он тоже не знал.

«Жаль Эльку! Она хорошая девчонка. Но у нее тоже нет деда. Дед запрограммирован только у меня».

Он подумал, что нужно просто заложить программу, где к ней приходит отец или еще кто-нибудь и спасает ее. Но он понял, что для этого придется обращаться к Ольке, а она в возбужденном состоянии и бросается чашками.

Все это пронеслось у него в голове, пока он жевал большой кусок черствого хлеба с маслом, который ему всучила Эммануэль.

– Не давай ему ОМ, пока не придет в себя! – распорядилась она, прежде чем выйти из кухни.

– Тебя чего так заклинило? – спросил его Максимус.

Что он мог ответить?

– Шампанское осталось?

– Только одна бутылка. Остальное ты вчера выбулькал. Плохо не станет?

Плохо не стало. Просто мозг опять укутал туман, от которого забылась боль.

– Ты не сказал, что с Олей. Как она? – донеслось из тумана.

Витас молчал, соображая, стоит или не стоит.

– Плохо.

Максимус неотрывно смотрел на него, требуя продолжения.

«Он – мой друг. Он должен знать! Голова у него работает! Может быть, он придумает что-нибудь. Перепрограммирует матрицу или что-нибудь еще».

– Она вряд ли выйдет оттуда.

Максимус продолжал в упор смотреть. Витас решился.

– СПИД.

Он поднялся и вытащил из кармана у Максимуса металлическую коробочку. Тот застыл, глядя прямо перед собой, и не реагировал. Витас высыпал на блюдо горстку порошка и стал ножом раскатывать четыре дорожки. Максимус как завороженный следил за этой операцией. Витас взял в руку трубочку и втянул в ноздрю первую дорожку. Привычно перехватило дыхание, и он передал трубочку Максимусу. Тот механически взял и сидел, разглядывая ее. Витас кивнул в сторону блюда, и тот вдохнул в себя белую дорожку. Откинувшись на стуле, он закрыл глаза. Витас вытащил у него из пальцев трубочку и еще раз проделал ту же процедуру. Вся операция происходила в полнейшем молчании. Оно продолжалось и тогда, когда Витас допил из горлышка остатки шампанского, а Максимус, придя в себя, прикончил последнюю дорожку.

– Что ты собираешься делать? – наконец прервал молчание Максимус.

Голос у него был хриплым.

– Перепрограммировать матрицу и перезапустить программу. А потом придет дед, и все будет ОК.

– Дед?

Максимус смотрел на него с изумлением. Он, наверное, позавидовал Витасу, что у него есть защитник, который всегда приходит на помощь.

– Только не говори ничего Эммануэль! Она слишком эмоциональная, и это только помешает нам в работе.

Но Эммануэль узнала, и очень скоро. Витас понял это, когда, сидя в одиночестве на кухне, куря и попивая шампанское, за которым пришлось сходить в магазин, услышал грохот в комнате, и затем в коридор выскочила Эммануэль и стала судорожно натягивать на себя сапоги.

Несколько дней, пока не был готов ее анализ, ничего не происходило. Просто воцарилась непривычная тишина. Все молча занимались своими делами, не замечая друг друга. Витас доделал проект для Максимуса, и тот лишь бросил: «Спасибо».

Прошел еще один аукцион, и он даже не поинтересовался результатами. Эммануэль что-то колдовала над платьями на экране. А за окном шел осенний дождь.

Осень ему понравилась. Особенно когда шел дождь. Он надевал куртку, поднимал капюшон и часами бродил по мокрым улицам. Прохожие бежали, чтобы побыстрее укрыться от непогоды, а он, не обращая никакого внимания на дождь и ветер, брел через лужи. Потом заходил в какое-нибудь укромное местечко и выкуривал там заранее приготовленный косячок, а потом продолжал свой путь под струями дождя. Ему виделись и Макс, и Элька, и он весело разговаривал с ними обо всем: о том, какое кино посмотрели, как зашли в порносайт, как нашкодили в сайте, который взломала Оля. Он смеялся вместе с ними, подначивал их, они стебали его, и ему впервые за много месяцев было весело вместе с ними, а не в одиночестве другой жизни. Какие-то тетки на улице шарахались от него, но он не обращал на них никакого внимания.

В квартире по ночам он держался на «Крокодиле», потому что спать приходилось по очереди. Работать не хотелось. Его торопили заказчики интерьеров, и он просто подогнал один из своих прошлых проектов под размеры их помещений и отправил. Один из заказчиков съел, а другой стал возмущаться, что получил не то, что заказал. Витас просто вернул ему задаток и забыл о нем. Приходящие сообщения он просто перестал раскрывать, а бродил по другой жизни в поисках приключений. Впервые у него было время на себя, никто не подгонял его, чтобы он успел сдать в срок очередной проект. Он открыл для себя множество новых развлечений и откровенно наслаждался пребыванием в другой жизни.

Его счастливая жизнь закончилась, когда в стенку полетело их блюдо для ОМ, а затем Элька выкинула из шкафа на пол их с Максимусом одежду и сказала угрожающим тоном:

– Чтобы завтра я вас здесь не видела! И никогда больше в этой жизни.

Они переждали на кухне, пока она не оделась и не ушла.

– И у нее тоже, – сказал Максимус гробовым голосом, пока они раскатывали дорожки на снятом из ванной зеркале в рамке, которое заменило им погибшее стеклянное блюдо.

– Ты пойдешь делать анализ? – спросил он Витаса, когда они убрали в себя белый порошок.

– Зачем?

Витас не видел в этом никакой необходимости, так как уже знал, как он лично решит эту проблему.

– Я тоже не пойду, – заявил Макс.

Очевидно, он тоже нашел свое собственное решение.

Потом пришла американка, а он сидел на кухне и пил шампанское. Затем появилась Элька с ворохом каких-то пакетов и вскоре опять исчезла. Они сидели на кухне с Максом и в основном молчали, думая каждый о своем. Он не помнил, когда заснул, но проснулся в квартире на следующий день поздно вечером один. Ни Макса, ни его вещей не было. Его одежда все еще валялась на полу. Уходить не было сил, да и он просто не знал куда. Следующую ночь он пролежал, глядя в потолок.

С утра он съел остатки того, что нашел в холодильнике, и приготовился к путешествию по этой жизни. С собой он забрал лишь пистолет, деньги и немного ОМ, а остальной запас оставил в пакете на одежде, которую собрал на одном из стульев.