ЧТОБЫ ДЕЛАЛИ ТЕБЕ.

Do as you will done by,

Alteri ne facias quod tibi fieri non vis.

К тому же именно эта идея осталась у меня в памяти после того, что я испытал в том необычном состоянии; и я охотно отдал бы, если бы такое было возможно, все оставшееся мне время жизни за один месяц подобного существования.

Литераторы поймут меня гораздо скорее, чем другие, ибо в их среде мало найдется таких, с кем бы не случалось (в разной степени, конечно) нечто подобное.

Лежишь себе в своей постели, в тепле, в горизонтальной позиции, надежно укрыв голову ночным колпаком, думаешь об уже начатом произведении, которое ждет тебя на столе, воображение разогревается, мысли льются через край, за ними поспешают слова – так что надо встать и взяться за перо, а потому снимаешь свой ночной колпак и садишься за письменный стол.

Но вдруг – ты уже не тот, кем только что был, воображение остыло, нить мыслей прервалась, слов не хватает; приходится с трудом искать то, что находилось так легко, и нередко ты вынужден отложить работу до более счастливого дня.

Все это легко объясняется воздействием, которое должно оказывать на мозг изменение позы и температуры: здесь мы вновь обнаруживаем влияние физического на умственное.

Внимательно изучая это наблюдение, я, возможно, забрел слишком далеко, однако наконец пришел к мысли, что своей экзальтированностью народы Востока отчасти обязаны тому, что, придерживаясь религии Магомета, они всегда тепло укрывают голову, а все устроители монашеских сообществ ради достижения противоположного эффекта вменяли монахам в обязанность иметь эту часть тела открытой и выбритой.

94. Отдыхает ли человек, засыпает или видит сны, он не перестает быть во власти законов питания и не покидает царство гастрономии.

Теория и опыт, соединившись, доказывают, что качество и количество продуктов питания мощно влияют на труд, отдых, сон и сновидения.

95. Человек, который дурно питается, не может долго выдерживать усталость от продолжительной работы; он потеет, быстро теряет силы, и отдых для него становится не чем иным, как невозможностью что-либо делать.

Если речь идет об умственном труде, то в порожденных таким человеком мыслях нет ни силы, ни точности; мышление отказывается признавать их, суждение – анализировать; мозг изнуряет себя в бесплодных усилиях и засыпает на поле битвы.

Я всегда полагал, что ужины в Отёе, равно как и ужины в особняках Рамбуйе и Суассона, принесли много пользы писателям эпохи Людовика XIV, а насмешник Жоффруа (если этот факт достоверен) не так уж ошибался, вышучивая поэтов конца восемнадцатого века насчет подслащенной сахаром воды, которую считал их излюбленным питьем.

Опираясь на эти принципы, я изучил произведения некоторых авторов, известных своей бедностью и болезненностью, и действительно находил у них энергию, лишь когда они вынужденно подхлестывали себя привычным чувством обиды из-за своих невзгод или плохо скрытой завистью.

И наоборот, те, кто хорошо питается и восстанавливает свои силы осмотрительно и рассудительно, могут справиться с таким объемом работы, какое ни одно живое существо не способно выдержать.

Накануне своего отъезда в Булонь император Наполеон проработал тридцать часов подряд со своим Государственным советом и с различными уполномоченными, которых наделил частицами своей власти, не имея другого средства для восстановления сил, кроме двух очень коротких трапез да нескольких чашек кофе.

Браун рассказывает о некоем служащем английского Адмиралтейства, который, потеряв из-за несчастного случая документы, с которыми только он один мог работать, использовал последующие пятьдесят два часа, чтобы восстановить их. Без соответствующего режима он ни за что не смог бы справиться с этой непомерной задачей и выдержал только благодаря следующему: сначала вода, потом легкая пища, потом вино, потом крепкий бульон и, наконец, опиум.

Однажды я повстречал курьера, которого знавал еще в армии; он как раз прибыл из Испании, куда был отправлен с правительственной депешей (correo ganando horas). Он совершил эту поездку за двенадцать дней, остановившись в Мадриде всего на четыре часа; несколько стаканов вина да несколько чашек бульона – вот и все, что ему довелось проглотить за время этой долгой череды тряски и бессонницы; и он добавил, что более плотная пища неизбежно помешала бы ему продолжать путь.

96. Режим питания никоим образом не влияет на сон и сновидения.

Тот, кто голоден, не может спать; когда в желудке неспокойно, человек пребывает в некоем болезненном бодрствовании, а если слабость или изнурение вынуждают его ненадолго забыться сном, то сон этот легок, беспокоен и прерывист.

Тот же, кто во время трапезы преступил границы благоразумия, немедленно погружается в глубокий сон: если он и видел сны, то не сохранил о них ни малейшего воспоминания, ибо нервический флюид во всех смыслах застревает в чувственных каналах.

По той же причине его пробуждение внезапно; человек с трудом возвращается к жизни среди людей, а когда сон совершенно рассеивается, он еще долго чувствует усталость от пищеварения.

Можно, пожалуй, сообщить в качестве общего правила, что кофе отгоняет сон. Привычка ослабляет и даже полностью уничтожает это неудобство, но оно неизбежно появляется у всех европейцев, когда они начинают регулярно употреблять кофе. Некоторые пищевые продукты, наоборот, мягко навевают сон: таковыми являются те, где преобладает молоко, а также целое семейство салатов, птица, портулак, апельсиновый цвет (флердоранж) и особенно яблоко ренет, если его есть перед сном.

97. Из опыта, основанного на миллионе наблюдений, известно, что сновидения определяются режимом питания.

Обычно сновидения вызывает вся слегка возбуждающая пища: таково темное мясо, голуби, утки и дичь, особенно зайцы.

Это свойство признают и за спаржей, сельдереем, трюфелями, за сластями с разными отдушками и особенно за ванилью.

Было бы большой ошибкой изгнать с наших столов вещества, которые, таким образом, являются снотворными, поскольку сновидения, которые они навевают, в основном приятной, легкой природы и продлевают нашу жизнь даже тогда, когда она кажется приостановленной.

Бывают люди, для которых сон – это отдельная жизнь, своего рода роман-фельетон, который читают из номера в номер; иными словами, у их сновидений тоже имеется продолжение, и во вторую ночь они досматривают сон, начатый накануне; заснув, эти люди опять видят некоторые физиономии, узнавая их как уже виденные, хотя никогда не встречали их в реальном мире.