Яблоко в его руке выглядело так, как будто кожура была обсыпана блестками, и все же его сияние не шло ни в какое сравнение с самим Принцем Сердец, как отдельной искре не по силам тягаться с мощным пламенем.

Джекс, по своему обыкновению, был растрепан: светло-коричневые бриджи лишь наполовину заправлены в сапоги, кроваво-красный бархатный фрак помят, а кремовый шейный платок завязан кое-как. Но его кожа мерцала, точно звезда, золотистые волосы переливались ярче любой короны, а неземные глаза отливали голубизной, заставляющей Теллу думать о самых замечательных ошибках.

– Что мы здесь делаем? – спросила Телла. Она знала, что они пребывают в сновидении, которым Джекс, подобно Легендо, тоже способен управлять.

– Решил попробовать что-нибудь новенькое, а именно начать все сначала. – Он сверкнул ямочками на щеках, пытаясь, как догадалась Телла, изобразить невинную улыбку.

На мгновение она задумалась, как развивались бы события, если бы он улыбнулся ей при первой их встрече, а не угрожал вышвырнуть из экипажа. Она бы не сочла его ни невинным, ни безобидным, но была бы заинтригована.

– Допустим, ты мог бы заново пережить тот день. Что в таком случае ты бы сделал по-другому?

– Возможно, предложил бы тебе отведать моего яблока. – Он наклонился вперед, приближаясь к ней почти благоговейно, и вложил ей в руки сверкающий фрукт, который оказался еще холоднее его кожи, почти обжигая своим ледяным прикосновением. – Давай же, откуси кусочек, любовь моя. Это всего лишь яблоко.

– Я не склонна тебе верить.

Уголки его губ дрогнули.

– В нем может содержаться немного магии.

– Какого рода магии?

– Попробуй и узнаешь. – Своим дерзким взглядом Джекс словно бросал ей вызов, который был проигран сразу по принятии.

Если бы это случилось в первую их встречу, Телла, вероятно, действительно отведала бы кусочек, частично заинтересовавшись волшебным белым фруктом, частично надеясь произвести впечатление на еще более волшебного парня, сидящего напротив нее. И, скорее всего, подвергла бы себя заклятию еще более коварному, чем поцелуй Принца Сердец.

– Нет, спасибо. – Она хотела было вернуть ему яблоко, но Джекс вцепился в ее протянутую ладонь, и не успела Телла и глазом моргнуть, как оказалась сидящей у него на коленях. Его холодные руки обнимали ее за талию, а губы были достаточно близко, чтобы поцеловать.

– Джекс! – Телла уперлась ладонью ему в грудь, не давая наклониться ближе к себе. – Возможно, я бы и соблазнилась яблоком, но в то же время могла бы и сама вытолкнуть тебя из кареты, если бы ты тогда сделал что-то подобное.

– Так вытолкни меня, Донателла. Я не стану тебя останавливать, если ты действительно этого хочешь.

Но вместо того чтобы отпустить ее, он крепче стиснул руками ее талию и, склонив голову набок, уткнулся губами в чувствительное местечко у нее на шее, прямо под ухом.

– Джекс… – прерывисто выдохнула она, но прозвучало это не как предупреждение, а, скорее, как приглашение, и его рот заскользил вниз по ее шее, медленно и мягко касаясь кожи. Его губы опустились ниже, к впадинке у плеча, заставляя ее сердце забиться быстрее. Когда Джекс целовал Теллу, ей всегда казалось, что он боготворит ее. Как же заманчиво было позволить ему продолжать в том же духе – особенно в свете того, что только что произошло между ней и Легендо!

– Скажи мне, чего ты хочешь, Донателла. Скажи, и я дам тебе это. – Его губы замерли на ее ключице.

– Джекс. – Она сильнее толкнула его в грудь. На самом деле в карете было недостаточно места, чтобы она могла отстраниться, но ей все же удалось увернуться от его настойчивых губ. Три месяца назад она бы не стала его останавливать. Телла, которая не верила в любовь, играла бы с Джексом подобно тому, как он сам играл с ней. Но сегодня она чувствовала себя слишком уязвимой.

– Прости, Джекс. Не думаю, что ты можешь дать мне то, что я хочу.

Цвет его глаз потускнел до бледного морского стекла, взгляд затуманила боль.

– Будь при мне вся моя сила, я бы заставил тебя изменить свое мнение. Я мог бы внушить тебе такие чувства, о которых ты и понятия не имеешь, и заставил бы их длиться долгое время, пока ты не раскрыла бы мне, кто такой Легендо.

Джекс погладил ее по щеке; его прикосновение было нежным, но в том, что он предложил, не было ничего от любви или тепла.

В отличие от других Мойр, Джекс не томился в плену карты, когда Легендо освободил их всех из Колоды Судьбы, поэтому сохранил при себе часть своих сил. Будь при нем все его способности, он мог бы управлять эмоциями любого человека. Хотя то, что он забрал у нее все чувства на одну ночь, было облегчением, Телла никогда бы не захотела давать кому-то такую власть над собой на неопределенный срок.

– Я бы тоже этого не хотела, – сказала она чуть слышно.

– По крайней мере, я попытался. – На его щеках снова появились ямочки. – Полагаю, мне просто придется лучше стараться.

Он еще раз провел пальцами по ее щеке и растворился в воздухе.

Скарлетт

Телла еще спала, а Скарлетт уже получила за завтраком записку, спрятанную в льняную салфетку, и с трудом подавила желание немедленно прочесть, что ей пишут. Вместо этого она заставила себя сделать еще один глоток и медленно сунула бумажку в карман.

Она готова была поклясться, что различает поднимающиеся от салфетки клубы требовательного пурпурного цвета, передававшего нетерпеливость младшей сестры.

Узница вела себя со Скарлетт дружелюбно, откровенничала касательно известных ей планов Упавшей Звезды и не рассказала ему о том, что Скарлетт воспользовалась Ключом Грёз. Тем не менее Скарлетт все еще не до конца ей доверяла. Она не вынимала записку из кармана до позднего вечера, когда Узница, наконец, закрыла глаза, намереваясь вздремнуть, и Скарлетт увидела, что окружающая ее аура в самом деле стала цвета спокойных бирюзовых вод.

Сон Аниссы никогда не бывал продолжительным. Скарлетт решила, это потому, что ей приходится почивать на насесте. Поэтому она быстро прочитала послание, а затем торопливо нацарапала ответ:

Донателла

Телла наивно полагала, что найти Бессмертную Библиотеку будет так же легко, как и Исчезнувший Рынок. Забавно, что в ее лексиконе до сих пор сохранилось слово «легко».