Среди занятых в перевозках грузов между пароходами и крупными парусными судами небольших парусных и даже гребных лодок, началась паника. Ближайшие сразу замирали, а их экипажи из двух-трех человек падали на палубы и днища, моментально скинув паруса. Прочие же, сталкиваясь друг с другом, бросились в разные стороны прочь от фарватеров, быстро скрывшись за рядами туш транспортов всех возможных размеров.

Паника быстро охватила всех. Иностранные суда в большой спешке покидались своими экипажами. Высадившиеся на два ближайших из них призовые команды с «Бодрого» обнаружили нетронутыми даже штурманские карты и прочие важные документы, просто брошенные на мостиках. Соблюдением секретности гости Страны восходящего солнца совершенно не озаботились. Механизмы оказались исправными, а котлы под парами.

Но один эсминец был просто не в состоянии контролировать рейд такого большого порта, как Кобе или Осака. И их командиры это прекрасно понимали, ограничившись только обеспечением максимальной безопасности входных створов. До подхода крейсеров, которые, по всем планам, должны были прийти одновременно с ними, но теперь отстали, ситуация оставалась весьма шаткой. Тем не менее свою главную задачу «Грозный» и «Бодрый» выполнили. Благодаря их решительным действиям, все же появившиеся бронепалубные крейсера спокойно смогли добраться до самых гаваней и высадили десантные роты, ошвартовавшись прямо к причалам, к всеобщему удивлению, почти не встречая противодействия со стороны японских гарнизонов.

В Кобе пришел «Богатырь», а Осакой занялась «Светлана». Вначале в обоих портах события развивались совершенно одинаково. Встретивший крейсера ружейный огонь с причалов и из некоторых строений был быстро подавлен их артиллерией, после чего швартовке и сходу людей на опустевшие пирсы никто не мешал. Зато, едва передовой десант, разделившийся на отряды, скрылся из поля зрения корабельных наблюдателей за ближайшими постройками, японская оборона проявила себя. Штурмовые колонны угодили в засады, устроенные в узких проходах среди штабелей грузов и складских зданий. Сразу появились раненые и убитые. Однако засевшие там японцы были плохо обучены, хотя и вооружены современными винтовками, так что это хотя и вызвало некоторую заминку, все же не остановило продвижение моряков, быстро взявших под контроль причальные зоны и господствующие над ними самые высокие строения и краны, где разместили лучших стрелков, отобранных из всего гарнизона Цусимы.

Хотя потери были чувствительными, приобретенный такой ценой контроль над ключевыми позициями давал в дальнейшем возможность нормальной высадки основных сил десанта. Ждать этого оставалось уже не долго. Силуэты приближавшихся вспомогательных крейсеров маячили на юго-западе. Но дальше сходство заканчивалось. Если в Кобе выделенных и без того не слишком крупных сил для выполнения задачи оказалось достаточно, даже появилась возможность отвести «Богатырь» раньше графика, то в Осаке, наоборот, потребовалось усиление. Но и после этого задача была выполнена не полностью и с очень серьезными потерями.

Тем временем «Громким» у пролива Акаси были остановлены два японских каботажных судна. С них сняли экипажи, отпустив на шлюпках к берегу, а сами суда с открытыми кингстонами оставили дрейфовать в проливе. Множество небольших парусов, маячивших под восточным берегом острова Авадзи, пока не трогали. Рыбаками заниматься сейчас возможности не было.

Сообщить о занятии позиции на эскадру по радио не удалось. Все передачи перебивались сильной искрой, а семафорить было бессмысленно, так как вокруг одинокого эсминца никого из своих видно не было. Залив за кормой был пуст, а в направлении Кобе, где уже должны были показаться наши крейсера, по-прежнему виднелись только десятки дымов да верхушки надстроек, труб и множества мачт, торчавших над горизонтом. Причем чужих мачт и надстроек.

С клотика обзор был намного лучше, но и оттуда не удавалось ничего толком разглядеть за корпусами судов всех возможных размеров и типов, разбавленных множеством серых парусов характерного азиатского профиля, сливавшихся в отдалении в сплошную шевелящуюся стену. Где-то среди них затерялись два других эсминца отряда.

За спиной на юго-восточных румбах, милях в одиннадцати-двенадцати, на фоне зеленых гор, скатывавшихся крутыми склонами в залив, вставали два столба дыма, довольно быстро продвигавшихся в направлении Кобе и Осаки. Кому они принадлежали, оставалось только гадать. Хотелось верить, что это все же Добротворский. Но надежды было мало. Слишком много сюрпризов оказалось здесь у японцев сегодня.

Когда еще только прорвались через пушки пролива Китан и начали углубляться в залив, со всех трех эсминцев хорошо видели за кормой ракетный сигнал, предупреждавший об опасности минной атаки, и следом за этим разворачивавшиеся на обратный курс наши уже горящие бронепалубные крейсера. Даже после получения через аэростат приказа о срочном выдвижении к портам они не появились. Стало ясно, что и это последнее прикрытие, как минимум, завязло в сражении на входе. С тех пор стрельба там не стихала, значит, бой все еще не закончен.

Хотя времени после этого прошло уже немало, никакого подкрепления все еще видно не было. Строго на юге, милях в семнадцати, угадывался профиль вершин окутанного дымом не то выстрелов, не то разрывов, острова Токушима. За ним и возле него держались дымы кораблей, наверняка нашей эскадры. Оттуда докатывался гул канонады.

Чуть восточнее Токушимы вставали из-за горизонта возвышенности Татсумибакияма и гораздо бо́льшая Маниташи. Где-то за ними было устье реки Кино и порт Вакаяма, и оттуда тоже выносило ветром дым. А еще дальше к востоку, вплоть до северных румбов, за дымами судов, местами едва видимые из вороньего гнезда из-за расстояния, просматривались уходившие за горизонт горы, опоясывавшие весь Осакский залив. Где-то у подножия этих гор, уже недоступные взгляду даже с мачты, дымили трубами фабрики, промышленные районы, верфи и арсеналы.

Впереди и слева по курсу был пролив Акаси, ведущий в Харимское море, который «Громкому» надлежало перекрыть и блокировать до получения других распоряжений. Южный берег пролива, переходивший дальше к юго-западу в западный берег Осакского залива, уходивший лесистыми скатами в воду, был пустым и малонаселенным и поэтому не представлял интереса. А вот по его северному берегу у подножия подступавших почти к самому морю таких же зеленых гор, лишь чуть выше полосы прибоя и узкого пляжа, шла лента железной дороги, по которой тянулся в западном направлении грузовой состав. Его было прекрасно видно даже без бинокля. Оттуда, вероятно, так же хорошо видели эсминец под Андреевским флагом.

Время шло, и где сейчас находились крейсера, никто на «Громком» по-прежнему не знал. Зато о примерном месте нахождения броненосцев теперь можно было судить по снова появившемуся за Токушимой едва видимому аэростату. Главные силы непременно должны были быть где-то рядом с ним. Но на сигналы прожектора с эсминца «колбаса» не отвечала.

Не получая ни инструкций, ни усиления, капитан второго ранга Керн начал действовать по своему усмотрению. Он распорядился прекратить запросы, но за шаром наблюдать постоянно, так же как и за маломерными целями слева. После чего повел миноносец в атаку на поезд, приказав открыть огонь, как только это станет возможным.