Прижимаясь к стене, напарники двинулись вдоль неплохо сохранившегося дома к двери, над которой небольшим полукруглым выступом нависал застекленный эркер, не тронутый копотью пожарищ.

Братья налегли на одну из створок. Дверь нехотя подалась вперед, и скрип ржавых петель разнесся, казалось, на километры.

«Наверное, теперь каждый обитатель здешних мест знает, что пожаловали гости!» — с досадой подумал Кирилл.

— Жди! — скомандовал Павел, затем поправил прибор ночного видения на шлеме и проскользнул в черный проем.

Кирилл подобрался, приготовившись кинуться на помощь брату. Учитывая скрежет, с которым открылась дверь, он был почти уверен, что в следующее мгновение из темноты послышатся выстрелы. Однако прошла секунда, затем вторая, третья, и ничего не происходило.

— Чисто. Заходи, — наконец донеслось из темноты.

Юноша протиснулся в щель между створками и очутился в небольшом застекленном предбаннике. Эта выгородка, очевидно, служила когда-то местом для проверки документов у входящих, а также не пропускала холодный воздух напрямую в здание. Окна эркера едва цедили свет, дающий слабую возможность рассмотреть длинный вестибюль. По левой стороне тянулся гардероб с остатками вешалок, вырванных чьими-то руками из плиточного пола и наваленных безобразными кучами, а лестница из белого мрамора, ведущая на второй этаж, располагалась у правой стены. Ее основание украшали две фигуры пухлых младенцев со светильниками в руках, отлитые из потемневшего от времени металла.

— Где это мы? — прошептал Кирилл озираясь.

— В библиотеке, — ответил Павел и, не удержавшись, прыснул, глядя на ошеломленное лицо брата. — Да не ссы, не в той, не в Великой… Тут знаешь сколько библиотек-то разных? Куча! На каждом шагу, можно сказать. Так что все не так страшно, как может показаться. Давай, присядь пока, пускай все успокоится, а там решим, тут ли оставаться или внутрь зайти. Уж коль скоро мы сюда завернули, хотелось бы хоть по паре книжек каких перед уходом взять…

— А они сюда не придут? — прошептал Кирилл, не называя имен, потому что уже хорошо знал это суеверное правило сталкеров: названия мутантов можно произносить только на станции, в безопасности метро, отгородившись от враждебного мира гермой.

— Не было еще случая, чтобы прямо здесь встречали. Но если что, помни: смотреть в глаза и спиной не поворачиваться, — ответил брат вполголоса. — Они ведь громких звуков не любят. Поэтому ведем себя тихо, и все будет нормуль. Да потом их тут не так и много. Надеюсь, вообще ни одного не встретим. Давай, ты за верхним сектором следи, а я за низом буду наблюдать.

Кирилл молча кивнул. На самом деле ему было очень любопытно хотя бы мельком увидеть одного из обитателей библиотек, о которых ходило столько зловещих легенд. Зорин присел на одно колено и с любопытством стал вглядываться в глубину площадки второго этажа.

На ступеньках во множестве лежали сухие, свернувшиеся в хрупкие трубочки листья: сразу видно, что тут давно не ступала ничья нога. Высокий потолок, щедро украшенный лепниной, был местами покрыт пятнами зеленой плесени, но все равно очень красив.

— Кажется, тут кроме нас никого…

— Молись, чтоб так и было, — отозвался Павел. — Они знаешь иной раз что вытворяют? Как-то раз один из наших ребят затаился в хранилище, чтобы переждать день. Вдруг смотрит, неспешно и совершенно бесшумно идут вниз… не меньше десятка. Мужик уже с жизнью попрощался, думал, это по его душу, но нет, они мимо прошли, а потом каждый взял по книге — кто справочник, кто стопку журналов, расселись кружком и принялись страницы перелистывать.

Кирилл слабо охнул, вдруг ясно представив себе диковинное зрелище, и даже почти услышал, как в мертвой тишине шелестят страницы, которые с механической четкостью переворачивают сгорбленные серые фигуры, словно олицетворяя поговорку о тяжком грузе знаний.

— И что с ним потом стало? — одними губами спросил юноша.

— Уцелел, можно сказать, чудом. Только с выходами на поверхность завязал, а вскоре и вовсе к каким-то сектантам подался. Вроде как уверовал…

Через некоторое время Павел похлопал брата по щитку наплечника и произнес:

— Что ж, кажется, нас приняли спокойно. Теперь можно и дух перевести, но сначала надо за вход заплатить.

Кирилл недоуменно поднял брови, поворачивая голову в направлении, указанном старшим. Позади, возле входной двери, привалившись к стене, сидел на полу сталкер, вооруженный таким же автоматом и облаченный в такой же защитный комбинезон, какие были у братьев. Юноша вздрогнул. Сталкер, казалось, смотрел в пустой коридор, не шевелился и вообще никак не реагировал на появление гостей. Павел включил фонарь под цевьем автомата, и Кирилл понял, что сидящий на полу давно мертв. Под прозрачной маской противогаза виднелась потрескавшаяся кожа, а глаза высохли и провалились. Видимых повреждений на теле не было, как будто человек просто сел у двери, терпеливо ожидая свою смерть. А может, охраняя выход, чтобы жуткие обитатели библиотеки не выбрались наружу…

— Отчего он умер? — едва слышно спросил Кирилл.

— Никто не знает. Кроме него самого, разумеется. Это Женька Угрюмов. Хотя теперь его называют Сторож, — пояснил брат. Затем отсоединил магазин своего автомата, выщелкнул из него два патрона и положил в карман на груди мертвеца.

— Зачем?

— Чтоб потом выйти отсюда, — без капли иронии ответил Павел. — Между прочем, я тут отнюдь не впервые. И каждый раз эти двери приходится открывать заново. А если каждый раз приходится толкать эту чертову створку, значит, какой отсюда вывод?

— Какой? — завороженно переспросил Кирилл, кажется, уже догадываясь об ответе. Павел это почувствовал и улыбнулся самым краешком губ.

— Все верно, братишка. Значит, кто-то ее закрывает. И кто это делает, неизвестно. По слухам, Женька, уходя откуда-нибудь, обязательно закрывал за собой дверь, если мог. То ли шиза у него была такая, то ли примета, а может, просто аккуратистом был. Вот и в этой библиотеке так же. Раз закрыл, другой. А в третий раз пропал. Ребята, которые с ним были, рассказывали, что Угрюмов первым шел, вдруг — ап! — и все. Сгинул. Пробовали, конечно, искать, но ничего не нашли. Через четыре дня следующая группа обнаружила его уже вот здесь, у двери. Мертвым. Ну, они подумали-подумали, да и не стали тело трогать. Теперь Женька вроде как хранитель входа. И самое странное, что он тут уже полтора года сидит, а ни одна тварь труп так и не тронула… Уж кто впервые додумался патроны ему оставлять и почему — этого не ведаю. Но поговаривают, что с тех пор так и повелось: если не будешь жмотничать, то целым и невредимым из библиотеки выйдешь, а попробуешь Сторожа «кинуть» — ничего не оставить или гильзу стреляную положить — тут тебе и…

В этот момент раздались негромкие, но явственные звуки шагов. Братья замерли, обшаривая помещение лучами фонарей. Через какое-то время ватная тишина начала распадаться на десятки едва уловимых звуков: треск деревянных полок, гуляющий по коридорам сквозняк, смутные шорохи, завывание ветра, доносящееся с улицы через окна. Вдруг из глубины одного из проходов раздался протяжный скрип открывшейся двери. Сталкеры метнулись в разные стороны и укрылись за декоративные колонны. На пару секунд все затихло, но потом звуки стали громче и начали приближаться.