— Мне нравится смотреть, как ты сопротивляешься, — сказал он.

— Черт побери, — сказала я. — Давай я тогда перестану сопротивляться. Как там у вас положено? Я была плохой девочкой и хочу, чтобы ты меня наказал.

— Звучит фальшиво, — сказал он. — И хотя ты притворяешься и не веришь в собственные слова, суть ты уловила верно. Ты заслуживаешь наказания, Бобби.

— Герду позовешь или сам справишься? — поинтересовалась я.

— Герда весьма полезна мне в других делах, — сказал Кристиан. — Но такими вещами я занимаюсь собственноручно.

Он поднялся, открыл дверцы шкафа и принялся рыться в его внутренностях. Конечно, мне стало немного страшненько, потому что кто ж знает, до какой степени он поехавший, и что он имеет в виду под наказанием.

С другой стороны, я понимала, что убивать меня прямо сейчас они все-таки не будут. И потому что этого можно было добиться, не прикладывая таких усилий, и потому что несколькими… допустим, часами раньше он декларировал совершенно другие намерения, подразумевающие долгую счастливую жизнь.

Нашу совместную долгую и счастливую жизнь. Тоже, конечно, не самая приятная перспектива.

И все же, у меня немного отлегло, когда он повернулся, и я увидела, что он держит в руках не нож, а всего лишь какого-то несерьезного вида плетку. Потому что я уже начинала сомневаться, что даже если он начнет резать меня на ленточки, ТАКС посчитает это достаточным поводом для того, чтобы вмешаться.

Ведь основная цель операции еще не достигнута.

Если, конечно, мне не наврали относительно истинных целей этой операции.

Это была не слишком приятная мысль, и я постаралась отогнать ее от себя, размышляя о том, встанет ли Герда против Мигеля, если жгучий испанский убийца все-таки сюда заявится. С моей точки зрения, это была бы схватка жабы с гадюкой в чистом виде, но посмотреть на это было бы любопытно.

— Встань, — сказал мне Кристиан. — Встань и повернись ко мне спиной.

— Папа советовал мне не поворачиваться спиной к малознакомым людям, — сообщила я. — Особенно в таких двусмысленных ситуациях.

— Встань, Бобби, — повторил он.

— Да счас, — сказала я. — Зови Герду! Трубите сбор! Зовите всех! Внесите флюгегехаймен!

Мигель ведь все равно не может знать, чем мы тут занимаемся, против него должен сыграть сам факт моего нахождения внутри. ТАКС на помощь явно не торопится, потому что с точки зрения агентов то, что здесь происходит, не угрожает моей жизни. (Может, у них и какие-то другие соображения есть, но то мне неведомо).

Исходя из всего этого, я решила, что время для притворства кончилось, и просто так сдаваться ему я не собираюсь.

Жаль, конечно, что кавалерия не спешит мне на помощь, а принц на белом коне так и вовсе в коме.

Придется опять самой.

Кристиан остановился.

— У тебя истерика, Бобби, — сказал он.

— Да? С чего бы?

Он сделал шаг вперед, и тут дверь открылась (что было довольно неожиданно для нас обоих, потому что оба мы никого прямо сейчас уже не ждали), и мы оба повернули головы в ту сторону.

— О, — сказала я. — А вот и флюгегехаймен!

Мигель был, как обычно, весь в черном и выглядел… на любительницу. Он был все так же похож на молодую и слегка улучшенную версию Бандераса, из-за его спины торчала рукоятка короткого меча, а в руке у него был «Вальтер ППК». Композицию несколько портила моя розовая сумочка, которую он держал в другой руке.

— Кто вы такой? — поинтересовался у него Кристиан. — Как вы сюда попали?

Но Мигель не обращал на него никакого внимания, словно он был еще одним предметом этой странной обстановки. Он не сводил своего взгляда с меня, а я пыталась понять, кто он вообще такой и почему спецназ ТАКС не взял его еще на подходе, как обещал.

— Снова предаетесь своим развращенным развлечениям, донна Роберта? — поинтересовался он низким бархатным голосом, который в любой другой ситуации можно было бы назвать чарующим. — Должен признаться, я не рассчитывал встретить вас здесь, но совершенно не удивлен обстоятельствами этой встречи.

— А мы знакомы? — поинтересовалась я.

Наверное, спецназу требуется время, чтобы бронежилеты подогнать, шлемы застегнуть и все такое.

— Дон Чезаре Армандо де Мария Энкарнасион, — представился он. — Неужели вы меня не узнаете?

— Прости, приятель, но я тебя первый раз в жизни вижу, — сказала я.

Технически, конечно, это был второй раз (это если съемки с камер наблюдения не считать), но в тот раз, когда он дрался с Реджи, я его особенно не рассматривала.

— Должно быть, я слишком изменился с нашей последней встречи, — сказал дон Чезаре Армандо де Мария Энкарнасион. Нет, это слишком длинно, я решила, что буду по-прежнему называть его Мигелем, как привыкла. — Но неужели вы позабыли фамилию нашей семьи? Семьи, которую вы фактически уничтожили? Семьи, честь которой вы растоптали?

— Прости, что я сделала? — поинтересовалась я, и на этот раз мне даже не потребовалось изображать удивление.

— Вы соблазнили моего отца, опорочили его имя, а потом, получив доступ к нашим фамильным драгоценностям, вы убили его, — сообщил Мигель. — Вы проникли в монастырь, в котором содержалась моя сестра, и отравили ее. Вы настроили моего брата против семьи, и он покинул отчий дом, записавшись во французский Иностранный Легион, после чего он был убит на войне в Колониальной Африке. Вы причинили моей матери такие страдания, что она сошла с ума и наложила на себя руки. И лишь меня, маленького мальчика, вы тогда пропустили. Но теперь мальчик вырос, и он будет мстить.

Интересно, а почему я ничего этого не помню?

Что-то не похож этот парень на наемника.

Я вгляделась в его лицо. Мигель выглядел моим ровесником, может быть, был на пару лет моложе. Сколько же мне было лет, когда я совершала все эти ужасные преступления, о которых он мне рассказывал? И почему он сам этого несоответствия не замечает?

— А собаку вашу я, случайно, не пристрелила?

— Я ненавижу вас, донна Роберта, — сказал он. — В мире не найдется достаточно слов, чтобы выразить хотя бы тысячную часть моей ненависти к столь развращенному существу, не знающему таких понятий, как совесть и мораль. Вы — чистое беспримесное зло, донна Роберта, и я собираюсь сделать так, чтобы вы страдали.

Да он же безумен, как мартовский заяц, поняла я. И живет в каком-то своем мире, и видит вместо меня кого-то другого, и не факт, что у него вообще были брат с сестрой, да и существование родителей, чьи жизни завершились столь трагически, тоже под вопросом. И, наверное, мне не стоит сейчас думать, почему он выбрал целью своей шизофренической мести именно меня.

Разбираться в мотивации психопатов — это дело для специалистов, а я всегда была только по эту сторону кушетки.