— Мистер Гарет? Это я. Я нашел сотовый. Только времени у меня немного.

— Тогда сразу к делу, мой друг. Судя по тому, как ваш главный обошелся с юношей, явствует одно: он хочет, чтобы в улаживании вопроса мы шевелились быстрее. Это непривычно. Обычно сомалийцы славятся своей неторопливостью: рядись себе хоть до конца света. На этот же раз в скором улаживании вопроса заинтересованы обе стороны. Это так?

— Похоже, что да, — ответил голос из пустыни.

— Мое начальство того же мнения. Только не из-за курсанта. Это, разумеется, шантаж, только очень уж грубый, чтобы на него поддаваться. Просто моему клиенту необходимо поскорей ввести в работу свое судно. Все дело в окончательной сумме выкупа, и ваш совет вашему предводителю будет иметь решающее значение.

Эванс знал: выдать, что цена за юношу десятикратно превышает стоимость корабля вместе с грузом, равносильно самоубийству.

— Так что вы предлагаете, мистер Гарет?

— Окончательную сумму в пять миллионов долларов. Мы оба знаем, что эта цена совершенно справедлива. Ради того, чтобы к ней прийти, мы могли бы утрясать вопрос на протяжении трех месяцев. Думаю, вы это знаете.

Мистер Абди с прижатой к уху трубкой сидел, напряженно сгорбившись, в пустыне на расстоянии двух километров за крепостью под Гаракадом. Внутренне он согласился, но вслух ничего не сказал. Он чувствовал, что сейчас речь пойдет о нем самом; точнее, его личной выгоде.

— Я предлагаю вот что, — сказал между тем Эванс. — На отметке в пять миллионов ваша личная маржа составит один миллион. Точнее, даже два: один на ваш частный счет прямо сейчас, второй — сразу по отплытии корабля. Краеугольный камень для нас — быстрое выполнение сделки. С этим учетом я, надеюсь, и плачу такие деньги.

Абди подумал. Поступление третьего миллиона будет зависеть от Аль-Африта. Втрое больше обычной ставки. Для этого придется постараться как следует.

Времена легких захватов и легких выкупных денег уже прошли. Морские державы вообще и западные в частности шли к своему коллективному договору долго, но стали ох как напористей и агрессивней.

Со стороны западных коммандос были уже два береговых штурма, один из них с вертолетной высадкой на борт стоящего на якоре сухогруза. Охранники, понятно, оказали сопротивление. Погибло двое моряков, но куда больше сомалийцев — все, не считая двоих, которые теперь сидят в тюрьме на Сейшелах.

Героем Али Абди не был, и спаси Аллах им стать. Одна лишь мысль о том, что в пиратскую цитадель, где он обитал, могут нагрянуть черные чудовища с очками ночного видения и плюющими огнем автоматами, приводила его в ужас. Он хотел наконец отойти от дел, с солидной суммой на счету и желательно подальше от Сомали. В каком-нибудь безопасном, цивилизованном месте.

— Что ж, — сказал Абди в трубку, — будем считать, что мы договорились. — Он надиктовал свой номер счета. — Теперь, мистер Гарет, я работаю на вас. Но прошу иметь в виду, что как бы я ни давил насчет этих пяти миллионов, как бы ни просил ускорить процесс, все это может занять еще как минимум недели три-четыре.

Уже и так прошло две недели. Но и при этом шесть недель — срок между захватом и освобождением судна рекордно короткий.

— Спасибо, друг мой. Давайте скорее покончим с этим малоприятным делом и вернемся к цивилизованной жизни.

Эванс ушел со связи. То же самое в своей далекой пустыне сделал и Абди и пошагал обратно в крепость. В разговоре собеседники пользовались не сомалийским каналом связи, хотя для Форт-Мида и Челтнема это никакой роли не играло. В разговоре было ухвачено каждое слово.

Согласно приказу Форт-Мид передал текст по спецлинии СОТПу, а тот отправил его в Лондон Ловцу. Значит, месяц. Время пошло. Вместе с тем, как навстречу поплыли пригороды Пула, свой «блэкберри» Ловец сунул в карман и стал искать глазами указатель на Хэмуорти.

— Это уйма денег, босс.

Фирма «Троян хорс ауткамз» была, судя по всему, очень небольшой, а названа, бесспорно, в честь одной из самых крупных мистификаций в истории. Правда, сидящий сейчас напротив Ловца человек был способен на деяния куда более скромные, чем у греческого войска.

Все дела здесь вершились с неброской террасы пригородного дома, силами двух или трех человек. Тот из них, что сейчас сидел напротив за кухонным столом, был здесь явно за начальника, а по должности где-то на уровне сержантского состава королевской морской пехоты. Ловец оказался прав сразу в обоих своих догадках. Звали этого человека Брайан Веллер.

Ссылался Веллер на увесистый кирпичик пятидесятидолларовых банкнот.

— Так чего бы вы хотели?

— Мне нужно, чтобы на улицах Лондона оказался похищен один человек. Похищен, отвезен и упрятан в спокойное изолированное место эдак на месяц, а затем тем же порядком выпущен. Грубости не надо — просто приятный отпуск от будничной суеты, подальше от Лондона и от телефонов.

Веллер задумался. Само собой, любое похищение противозаконно, но его философия и логика были по-солдатски просты. Есть хорошие парни, и есть парни плохие, причем последним последнее время что-то слишком уж многое сходит с рук.

Точно так же незаконна и смертная казнь, но у Веллера в школу ходят две дочурки, и если какой-нибудь сука-педофил тронет их хотя бы пальцем, он не колеблясь отправит его в иной — может, даже лучший — мир.

— Чем он вам насолил, этот ваш подопечный?

— Он помогает террористам. Исподтишка, финансами. Тот, кому он помогает сейчас, убил четверых британцев и пятнадцать американцев. Гнида еще та.

Веллер хмыкнул. За время службы он трижды бывал в афганском Гельманде, где у него на глазах, случалось, гибли хорошие товарищи.

— Телохранители?

— Нет. Только иногда берет напрокат лимузин с шофером. А обычно просто ловит на улицах такси.

— Место для отвоза у вас есть?

— Пока нет. Но найду.

— Мне надо будет вначале досконально его осмотреть.

— Если б вы поступили иначе, я бы отсюда ушел, — сказал Ловец.

Веллер отвел глаза от долларового брикета и оценивающе посмотрел на американца по ту сторону стола. Все это молча. Слов было не надо. Безусловно, этот янки тоже нюхнул пороху, слышал посвист залетных пуль и видел смерть товарищей.

— Сейчас я поехал в Лондон, — с кивком сказал он. — Завтра потянет, босс?

Ловец сдержал невольную улыбку. Это «лицевое» обращение британских спецназовцев к своим командирам он знал хорошо. За спиной оно, правда, звучало иначе. Скабрезно. Ну да это неважно. «Без меня они меня могут даже бить».

— Завтра годится вполне. Тысяча долларов за ваши старания. Если да, то задаток оставьте себе; если вздумаете отстраниться, то вернете.

— А откуда у вас уверенность, что я так и поступлю? В смысле, верну?

— Мистер Веллер, — сказал, вставая, Ловец. — Мы с вами люди служивые, с правилами знакомы. Как говорится, не первый раз замужем.