– И если иголке предпочитает меч, а дорогой карете – спирфлама, – продолжил за нее Габриэль, прекрасно представляющий, о чем говорит принцесса. Боги, как все-таки хорошо, что он родился мужчиной и его никто не заставлял сутки напролет сидеть с иглой или спицами в руках. От этого он точно сошел бы с ума. – Ты ведь уже пыталась сбежать?

Эли затихла, насторожилась, внимательно поглядывая на его руки.

– Как ты догадался? Это какая-то твоя магия?

Габриэль не стал сдерживать смех, но, поняв, что им обижает спутницу, постарался быть серьезным.

– Это логика. Такая наука. Слышала?

Элизабет предсказуемо оскорбилась. Конечно, она слышала про логику. Не могла не слышать…

– Да, пыталась. И не только до того, как узнала о свадьбе.

– И кто тебе помешал?

– В последний раз наездники на спирфламах. Заметили Янтаря, и… Далеко я не улетела. Отец прекрасно помнил про мои прошлые попытки и догадывался, что в этот раз я уж точно не смирюсь, поэтому приказал не спускать с меня глаз.

– И? – не понимал Габриэль. – Если бы ты рассказала ему о заговоре, то… Ну, он же не стал бы выдавать тебя замуж за того, кто желал ему смерти?

– Он бы мне ни за что не поверил, – вздохнула Эли. – Подумал бы, что я все это выдумала, чтобы отсрочить свадьбу. Да я и сама до сих пор с трудом верю, что Его Святейшество замышлял такое… Но теперь моему отцу ничего не угрожает. Пока ты и я далеко от замка, пока меня… не поймали.

– А те люди, помогающие тебе. Кто они?

– Серое братство.

Габриэль задумался, вороша память. Гром как-то рассказывал про бездарей, объединившихся с одной целью: истребить всех магов в Олдии. Нет, то братство именовалось не то красным, не то кровавым. Ночные гости, скорее всего, обычные воры и мошенники. Хотя один из них, предложивший прикончить волистов, явно промышлял не только воровством.

– Разбойники? – предположил Габриэль.

– Да, – без промедления ответила Элизабет, словно ждала этого вопроса. – Тебя это смущает?

– Нет, – честно ответил мэйт. – Мне просто любопытно, чего ради серые братья тебе решили помочь. И, – он ухмыльнулся, – каким образом оказались у тебя в неоплатном долгу.

– Три месяца назад я спасла мальчишку. Стражники поймали его на рынке, когда он пытался обокрасть какого-то старсана и его жену. Я велела им его отпустить. Ему было не больше семи. Оказалось, что он младший сын самого Лойда, главаря Серого братства. Он и предложил мне любую помощь, если потребуется… Потребовалось.

– Боги всегда благодарят нас за милосердие, – сказал мэйт, прокручивая в памяти события, которые привели его сюда, на широкое, безымянное поле, под ночное небо.

– Надеюсь, за твое спасение они заплатят щедро.

Слова понравились мэйту. Он нисколько не сомневался, что под кожаной рубашкой между сладких грудей принцессы греется золотой литус. Но, несмотря на это, Эли, видимо, с терпимостью относилась к чужой вере. Принцесса была не сельским бездарем, рисующим знаки Лита при каждом удобном случае. И совсем не такой, как волист Алан, размахивающий руками в попытке доказать, что есть лишь один бог над всей Андрией.

Элизабет зевнула, глядя на костер.

– Передай мне лепешку, пожалуйста, – попросила она. – И сам поешь.

Габриэль протянул ей лепешку, сам взял другую. Но лишь для вида. Сыновья Сэта сытно кормили его сегодня, поэтому есть ему не хотелось. А хотелось узнать, почему принцесса желала очутиться именно в Бэй-Цэнге. Думала, что там ее никогда не найдут? Но в мире много других мест, где она могла бы спокойно укрыться. Желала увидеть диких спирфламов? Возможно. Или ее влекло что-то иное?..

– О цели твоего похода в Бэй-Цэнг спрашивать бессмысленно? – решил уточнить мэйт, дождавшись, когда принцесса прожует кусок лепешки.

Она лишь кивнула, снова набивая рот. Габриэлю нравилась ее честность. Когда Эли хотела есть – она ела, причмокивая, наслаждаясь лепешкой, не задумываясь об этикете. Когда Эли хотела зевнуть – зевала, не прикрывая ладонью рот, как это всегда делали изнеженные ноби. Когда ее одолевал гнев – она гневалась, потряхивая кулаками. И свер с ней, с таинственной целью похода! Наверное, Эли – самая замечательная принцесса из всех. Жаль, что ноби Бруна была совершенно другой.

Ветерок пригнал густой запах кошки, и Габриэль, вскочив на ноги, завертел головой, отыскивая гаргов. Эли, перестав жевать, тоже встревожилась, глядя на взволнованного мэйта.

– Ты что-то чувствуешь?

– Гарги, – тихо сказал Габриэль, изучая звездное небо.

– Я ничего не вижу, – усомнилась Эли в чутье мага.

– Запах. – Мэйт указательным пальцем коснулся собственного носа.

За валунами послышался шум, будто кто-то полз, шурша травой. Принцесса схватила меч и поднялась, всматриваясь во тьму. Габриэль сложил пальцы правой ладони в знаке, а левой выдернул из земли сияющий жезл, направляя его на камни. И мэйт, и Элизабет были готовы атаковать, но при виде противника оба опустили оружие.

Это действительно был гарг, но совсем мелкий, да к тому же раненый. Он водил носом по воздуху и крался, как кошка, волоча хвост и сломанное крыло по траве. Гарг щурился от яркого света и как будто не замечал двух людей у костра. Похоже, сейчас тварюшка полагалась только на свой нюх, звавший ее сюда. К медовым лепешкам и… запаху другого гарга.

Габриэль и Элизабет молча переглянулись. Никто не знал, что делать дальше. Гарг, медленно и осторожно ставя лапы, направился к принцессе, чьи одежды, забрызганные кровью гаргов, знакомо пахли. Он не искал ни воды, ни места для ночлега. Он пришел на запах соплеменников, плотно сомкнув веки, чтобы не ослепнуть от костра и сверкающего жезла. Тварюшка, покрытая серо-зеленой чешуей, вздрагивала от каждого шороха. Сейчас, с перебитым крылом, брошенная другими гаргами, ослепленная двумя источниками света, она казалась беззащитной. И выглядела не страшнее домашней кошки.

Гарг замер в трех шагах от Элизабет, изучая ее запах. Такой знакомый и в то же время совсем чужой, понял Габриэль. В этот момент принцесса чихнула, и гарг фыркнул от страха, убегая во тьму.

– Гляди-ка, света не испугался, – сказала Элизабет, усаживаясь у костра. – Маленький еще совсем, несмышленый.

– Дело в твоей рубашке, – пояснил Габриэль. – Гарг на запах пришел. Думал, тут его сородичи.

– Повезло ему, – осматривая рубашку, сказала Эли.

– Повезло?

– Он ранен. Если бы тут были другие гарги, они бы его сожрали. Как тахарцы.

– Кочевники не едят раненых, – возразил Габриэль. – Они лишь бросают пленных под копыта своим лошадям, задабривая небесного жеребца.

– Я слышала другое, – не согласилась Элизабет. – На самом деле они очень умные, только злые, как голодные сторожевые псы.