Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она свернулась калачиком под одеялом и закрыла глаза. Лавджой опять здесь. Стоит рядом и смотрит, потому что бессилен что-либо изменить. Раньше было по-другому. Он уходил на задание и мог пропасть на три-четыре недели. И каждый раз она прощалась с ним навсегда, а когда он возвращался, радовалась недолго, ведь спустя неделю, а иногда и всего несколько дней, он снова уходил. Она никогда не спрашивала его, где он был и чем занимался. Она знала, что он убивал, так же, как убивали и все остальные. На войне не бывает хороших и плохих, есть только свои и чужие. Сопротивлению был нужен оборотень, а оборотню была нужна Катарина Илес. Оказалось, что можно привыкнуть жить в страхе потери. И осознавать это было ужасно, ведь раньше, когда она ложилась в постель одна, ей даже в голову не приходило спросить себя: а что будет, если они переживут эту войну? И вот оно «дальше». И снова нужно бороться, выживать, с кем-то квитаться и кому-то мстить. Но сил на все это уже не осталось… И где взять эти силы непонятно.
— Уйди, — прошептала Катарина.
— Мне не нравится твое состояние, — Лавджой присел на кровать и погладил ее по спине. — Давай поговорим. Не хочешь говорить, просто выйдем из этого дома и погуляем. Посмотрим на людей, сходим к стене. Нужно что-то делать, Катарина, куда-то двигаться. Всем тяжело. Я понимаю, что тебе особенно трудно, но я рядом и мы пройдем через это вместе.
— Я хочу спать. Оставь меня одну, пожалуйста.
— Катарина…
— Я хочу побыть одна… Пожалуйста, уйди…
Он тихо встал и бесшумно покинул комнату. Катарина даже не шелохнулась. Только облегчение почувствовала от того, что его рядом нет. Впервые за время их знакомства она почувствовала себя легче от того, что Лавджоя нет рядом.
***
Аврора вышла из дома матери и взглянула на Радомира, переминающегося с ноги на ногу на другой стороне улицы. Она подошла к нему и остановилась. Говорить не хотелось. Возвращаться в больницу тоже. Разговор с матерью получился скомканным. Прав был Радомир: не стоило ей идти сегодня. И это хорошо, что Кирилла не было. Разговор с Кириллом по душам она вряд ли бы сегодня выдержала.
Радомир взял ее за руки и погладил пальцами ладони.
— Давай прогуляемся. Хочешь, в рощу сходим или к речке?
— Я хочу вернуться в свою комнату… в Блудном доме…
Радомир глубоко вздохнул и утвердительно кивнул.
— Там никого нет. Все ушли, даже Париж не осталась. Уверена, что хочешь туда вернуться?
— Да, — кивнула Аврора.
— Ну, тогда пойдем, — он взял ее за руку и повел вниз по улице.
Всю дорогу оба молчали. Она не злилась на него за то, что пошел за ней. Наоборот, почувствовала, что ей приятна эта забота. Словно единственный по-настоящему близкий ей человек… Матери всего не скажешь. У нее своя жизнь и Авроре места в ней, по правде говоря, никогда не было. Антонины больше нет. Некому пожурить ее и наставить на путь истинный. Она еще не думала о том, насколько сильно виновата перед ней. От этих мыслей хотелось рыдать и, вспоминая лицо Тони перед смертью, взор Авроры застилали слезы. Как вести себя с Катариной и Лавджоем Аврора не знала. Чужие люди из прошлого, которые подарили ей жизнь ценой собсвенных разрушенных жизней. Что она могла им сказать? Спасибо, что родили? Извините, что вас не было рядом, пока я росла? Простите, что язык не поворачивается назвать вас родителями? Слишком сложно все это. С Августом Аврора говорить больше не хотела. Дядя как будто и в самом деле умер в пустоши, а вместо него вернулся совершенно другой человек, которого она никогда не знала. Он использовал ее. Да, и спас, конечно, но только для того, чтобы использовать. Как и Гелиан, который присматривал за ней тоже не из благородных мотивов. По сути, она уже исполнила свое предназначение и потерпела грандиозный провал. Что дальше? Остался один Радомир. Он беспокоится, потому что на самом деле любит, или он переживает за своего ребенка? Что будет, если она потеряет дитя? Если дитя больным родится, что тогда будет? Она себе этого не простит. А он останется рядом, потому что его удержит любовь? Или это будет долг, который он взвалил на свои плечи, женившись на ней?
Они остановились у черного входа в Блудный дом. Дверь нараспашку. Радомир оставил Аврору на улице и зашел внутрь. Его не было несколько минут. А она все ждала, перебирая в уме невеселые варианты развития событий. Он выглянул на улицу.
— Там никого нет. И все убрано.
— Хорошо, — она выдохнула и направилась внутрь.
Аврора остановилась у лестницы как раз на том месте, где не стало Антонины. Слезы покатились из глаз. Радомир обнял ее за плечи и повел дальше, в подвал.
— Куда идти? — спросил он.
— Сюда, — она свернула налево, минула несколько комнат и остановилась у толстой железной двери.
Аврора отошла к противоположной стене, отодвинула решетку вентиляции и достала из тайника ключ.
— Открывай, — она протянула ключ Радомиру.
Многое осталось на своих местах, многое Аврора уничтожила собственными руками. Разбитые голографические проекторы валялись на полу, простреленный из плазмара системный блок по-прежнему висел на стене. Джослин больше не поговорит с ней, музыка их динамиков не зазвучит… Карты звездного неба, которые висели на стенах, она разорвала в клочья. Эти клочья устилали пол в комнате. Столько труда было вложено в них… Радомир, словно почувствовав, что топчет нечто значимое для нее, наклонился и поднял с пола обрывок…
— Это карты? — спросил он.
— Да.
— Ты сама их рисовала?
— Да.
— Давай, ты присядешь на этот удобный диван, а я немного приберу.
— Да…
Эта комната и была настоящим домом. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Не нужно было притворяться, думать о том, что соседи подглядят или подслушают, что кто-то придет, разобьет здесь все и помочится на ее вещи и диван…
— Я была влюблена в тебя с самого детства, — произнесла Аврора и Радомир замер в полусогнутом положении. — Ты был старше и казался мне таким недосягаемым. Тобой интересовались девочки в школе. Они часто шушукались о тебе и Гелиане, но вы, как дети Главного дома, не ходили в
