Гавриил вышел из-за спины Михаила и прокричал:

- Это самоуправство!

Ангелы ада молчали в тревожном ожидании, я сам струхнул, но заставил себя широко улыбнуться и ответил подчеркнуто уверенно:

- Это передача полномочий, а не самоуправство.

- Какая, - крикнул Гавриил, - передача?

- Как у солдат, - пояснил я покровительственно: - «Пост сдан. Пост принят». Господь передал, а я принял. И отныне ответственность вся на мне. Здесь, на земле.

- Но ты не смеешь, - сказал Гавриил с угрозой.

- Смею, - отрезал я.

- Их низверг Господь!

- Не совсем так, - ответил я, - и вы это знаете, но сейчас это неважно. Важно то, что Господь передал всю власть мне. На крохотном участке мироздания, на этой вот земле. А это еще и ответственность, ибо голову снесут мне, если испорчу этот дивный и прекрасный мир, что создал Господь с такой любовью и старанием.

Гавриил сказал с ледяной угрозой:

- Но ты не имеешь права отменять повеления Господа нашего!

- А я что, отменяю?

- Да!

- Ничего подобного, - запротестовал я. - Передав мне землю, Господь передал в мое ведение и все, что в ней находится явное и неявное. Леса, горы, животных, муравьев, как же без них, а также места лишения свободы и прочие пенитенциарные объекты.

- Но только Господь властелин всего на свете!

- Точно, - согласился я. - Прямо в яблочко!.. Господь всему властелин, а я всего лишь управляющий, да и то не везде, а только на этом крохотном участке, который называется землей. Так что хватит пустопрений, я отвечаю за все, что делаю! И если сказал «амнистия», то это амнистия без всяких иных толкований и кривоплясов. Все ангелы ада отныне свободны!.. Хотите обжаловать - ваше право как свободных существ, хотя вы и не люди, но у нас все меньшинства почти люди в соответствии с нарождающимися правилами толерантности, терпимости и безразличия.

Михаил, как глава архангелов и архистратиг, стал еще выше ростом, от него пошло злое сияние, глаза метнули молнию, а голос прогрохотал как гром:

- Ты, смертный, возомнил себя Богом?

- Это вы возомнили, - отрезал я, - и даже от Его имени провели какие-то санкции! Думаете, за все это вам не придется отвечать на Страшном Суде?.. В прошлый раз ваша партия, собрав все силы, обрушилась на оппозицию и насильственно, недемократическими методами и без соблюдения процессуальных норм, вытеснила их с небес, захватив власть членами своей фракции!.. Это недопустимо в открытом и прозрачном обществе!.. Хуже того, вы приписали свои незаконные действия Творцу, якобы это Он велел… а в простом народе вообще удалось распространить дикую для нас мысль, что Господь сам дрался с этими якобы взбунтовавшимися ангелами и сверг их с небес на землю!

Он дернулся, сказал с патетическим негодованием:

- Те события уже забыты по истечении срока давности. Ты хитро пытаешься увести разговор, что уже почти судебное разбирательство, в сторону!.. Да-да, в сторону, фокусируя внимание на оставшихся в прошлом событиях. Но мы должны опираться на то, что у нас сейчас, и от этой точки опоры плясать…

- Да, - согласился я, - это вы тогда здорово провернули, воспользовавшись промахами оппозиции! Но это не значит, что условия не могут быть пересмотрены.

- Не могут!

Я развел руками:

- Увы, зачем-то вы их нарушили снова, а это создает серьезный прецедент не только для возврата прежнего дела на доследование, но и для его пересмотра.

Он покачал головой:

- Нет. Ни за что!

Я сказал мирно:

- Но вы можете пойти на сделку со следствием. Признав некоторые нарушения, вы получите взамен амнистию, как вы верно и сказали, по истечении срока давности. На этом можем и закрыть то старое дело, положить в надежный сейф и запереть намертво печатями Михаила или Метатрона и Вельзевула, что гарантирует сохранность, так как открыть смогут только вместе, а это просто невероятно.

Он поморщился:

- Дальше.

- Вы согласны? - спросил я.

Он ответил сдержанно:

- Я пока что слушаю твои… нелепые предложения по урегулированию ситуации.

- Хорошо, - продолжил я. - Старое дело закроем, однако сегодняшняя ситуация явно вышла из-под контроля. Я имею в виду то, что вы уже хорошо уяснили: немалая часть ангелов из небесного легиона перешла на сторону новых мятежников! Думаю, вам это не нравится так же, как и нам, но вы пытаетесь скрыть улики, так как ваших замешано намного больше, чем со стороны темных ангелов. Оттуда совсем мелочь, а из небесного легиона в коррупции увязли члены высшего звена власти.

Он дернулся, но не вспылил, а ответил, скорее автоматически:

- Это домыслы. У тебя нет фактов. И доказательств.

- Копаем, - сказал я и добавил значительно: - Кое-что накопали, но скоро добавим еще. Так что вам бы лучше пойти на сделку со следствием и в этом случае. А мы обещаем не выставлять неприглядные факты вашей деятельности на всеобщее обозрение.

Рафаил сказал просительно:

- Мы бы тоже попросили этого не делать. Сие выставляет все божественные дела в дурном свете. Простой народ не понимает, что Господь в этом не участвует, он сразу начинает кричать, что вся власть виновата, что там все такие.

- Дети всегда, - согласился и его соратник Уриил, - из единичных фактов делают обобщающие выводы, а люди - еше дети. Потому не все им следует пока что знать. Ваше Величество?

- Согласен, - ответил я. - Хоть я и человек, но я король, и знаю, не все нужно сообщать народу и электорату.

Он усмехнулся:

- Не оценят?

Я сделал вид, что не заметил замаскированную ловушку, ответил искренне:

- Не поймут.

- Вернее, поймут не так?

- Точно, - подтвердил я. - Они же не знают, что все еще кухарки, хоть и чему-то их учили!.. Понимают все сообразно своему кухарочному развитию. Потому да, согласен, у нас на верхах могут и должны быть тайные договоренности. Тайные от простого народа, но для их же, сволочей, блага!

Он кивнул, сказал уже с облегчением:

- Хорошо, на этом и договоримся. Михаил, это разумно. Согласен, мне тоже не нравится, когда смертный говорит слишком громко и смотрит слишком дерзко, но он предложил разумный компромисс, что позволит сдвинуться с мертвой точки и пойти дальше! Вспомни, в какой мы увязли ситуации!

Рафаил сказал мягким голосом:

- Я согласен с Уриилом.

Все трое посмотрели на молчаливого Гавриила, тот поерзал, нахмурился, сказал с великой неохотой:

- Мне такое не нравится, однако нам в самом деле нужно сокрушить мятежников, а не пытаться одержать верх в споре о престиже. Я согласен с Уриилом.