Через месяц они всей семьей уезжали на Кубу, и он сам искал себе замену – я была третьей по списку, двум мужчинам передо мной было отказано. У организатора-распорядителя, как называлась должность, было два помощника, и все равно… количество обязанностей напрягало.

Существовал список членов этого общества, и всех нужно было поздравлять в письменном виде с самыми главными русскими и кубинскими праздниками. Открытки заказывались в типографии и подписывались от имени правления.

Необходимо было отслеживать, переводить и публиковать электронные версии значимых статей и выступлений кубинских лидеров, выкладывая их на сайт общества и держать связь с Кубинским посольством в Москве, отслеживая новости.

Организация мероприятий, подобных сегодняшнему, тоже была бы на мне. Ну, и на еще двух работниках. Кроме того – встречи с людьми, в разное время работавшими на острове Свободы, вечера поэзии, фотовыставки и танцевальные конкурсы… и еще… и еще… и еще…

– Справитесь, как считаете? – спросил мужчина, – как вы оцениваете свои силы, готовы согласиться?

– Да… на должность одного из двух ваших помощников для начала, а потом – посмотрим, – здраво оценила я свои возможности.

– Все только выглядит настолько напряженно – для подготовки всегда есть время, – разочарованно уточнил Агустин.

А я пожала плечами – какая разница? Просто вижу, что не потяну. Сразу – точно не потяну. А рвать, извините… одно место, да еще с моей болячкой – зачем? Хотелось бы работать с удовольствием и при этом – не гробя здоровье. Редкое счастье, конечно, но у меня еще есть время поискать и повыбирать. Не их обществом единым… Папа молчал, очевидно, поддерживая меня.

Мужчина набрал в грудь воздуха и чуть наклонился ко мне, собираясь сказать что-то еще, но его отвлекли:

– Простите, сеньор Агустин, – слегка кивнул распорядителю черноволосый мужчина среднего роста в смокинге и развернулся ко мне: – Вы танцуете, сеньора. Разрешите пригласить вас на румбу.

Я даже привстала от неожиданности, но потом опомнилась и опять удобно уселась.

– Извините, я не танцую румбу с незнакомыми людьми. Это не танец, а сексуальная пантомима…

– …где мужчина агрессивно домогается, а женщина защищается. Согласен… сельская форма румбы на Острове это даже, скорее, не танец, а представление. Или подобие брачных танцев домашних животных, – задумчиво признал мужчина, – тогда – бачата?

– Тоже слишком эротично и интимно, – доверительно сообщила я ему, соображая – почему он утверждал, что я танцую, а не спрашивал? Папа стиснул мою руку под столом, и я удивленно взглянула на него – что?

Мужчина в смокинге сощурил глаза, внимательно вглядываясь в мои, очевидно – обдумывая ответ. Папа пока помалкивал, молчали и Агустин со спутницей. А он же даже не представился…

– Сеньор…? – напомнила я ему об этом.

– Альваро Лара, – чуть склонил он голову, – почти случайный гость этого вечера. А что вы думаете на счет самбы?

– Зоя Усольцева, – кивнула я, – самба – это слишком энергично, а я только после болезни.

– Тогда, может – кизомба? – настаивал мужчина. Я оторвала взгляд от его глаз, куда уставилась, демонстрируя интерес к разговору (по инструкции) и оценила внешность – ничего особенно, но и неприятного тоже в нем не было. Симпатичный себе мужик чуть моложе меня – лет тридцати пяти или около того.

– С кизомбой сложно – нужны тренировки... или особо тонко чувствовать свою танцевальную половину. Без тренировки не рискну – боюсь разочаровать вас и зрителей, – на самом деле пожалела я. На кизомбу я согласилась бы с радостью, если бы не слишком сложная для меня окружающая обстановка. Мы готовили этот танец с Андреем, но так и не успели обкатать его на публике. Вспомнила…

– У вас очень приятная улыбка, – не к месту сказал Лара и отошел от нашего столика. Я чуть пожала плечами и улыбнулась папе. И стоило ему нервничать?

В центре зала пара молодых танцоров заканчивала румбу. В их явно профессиональном исполнении этот танец, на мой взгляд, многое терял – и чувственный подтекст, и искренность порыва в движении. Конечно, ребята красиво и достойно демонстрировали работу тела, но это именно что была работа. Страсть они пытались передать резкостью и порывистостью. Но по-настоящему красиво и мощно танцевать латину можно только в условиях эмоциональной наполненности – она не прощает пустоты. В этом была слабовата и я тоже. И еще не любила в танцах резких движений головой, глубоких быстрых поддержек, рывков…

А еще я вдруг поняла, что наши с ним танцы вытягивал Андрей. Вспомнила, как он вел меня и как двигался – мягко, но сильно и даже мощно, касался и поддерживал уверенно, но так бережно… Это было почти поклонение, и никак – не агрессия… Танцем, оказывается, можно очень многое сказать – хватило бы только ума понять этот язык. Как я могла не сообразить тогда? Взглянув на распорядителя повлажневшими глазами, я похлопала накрашенными ресницами, прогоняя слезы и осмотрелась… Не мое здесь? Наверное…скорее всего.

– Лара – личный гость Аркадия Савойского – председателя общества и довольно известного в Латинской Америке человека.Сейчас Лара служит в торговом представительстве, и боюсь – больше нет смысла представлять вас Савойскому. Жаль, сеньора, – вздохнул Агустин, – мне почему-то казалось – вы почувствуете эту работу. Все-таки – корни, гены...

– Ничего страшного, – отозвался папа, – тогда где я могу оплатить наше участие в банкете?

Распорядитель отрицательно качнул головой и пригласил нас: – Угощайтесь, пожалуйста, сейчас подадут горячее, а закуски уберут.

И мы с папой принялись за еду. Я успела уничтожить крохотную горку из разных сортов салата и пару кусочков вяленого мяса полупрозрачной нарезки, когда тихая фоновая музыка вдруг стихла, и зазвучал медленный, тягучий, прямой бит – кизомба… И я подобралась, неосознанно выпрямляя спину и "поставив" голову... Мороз по коже...

Альваро Лара подошел откуда-то сбоку и молча протянул мне руку. Он снял смокинг и сейчас был одет в черные брюки, белую рубашку с отложным воротничком и скрытой застежкой и черный жилет. И, кажется, даже не сомневался в том, что я пойду танцевать с ним. И я уже тоже не сомневалась – отказаться оказалось выше моих сил. Встала, аккуратно сняла пиджак, повесив его на спинку стула, и осталась в облегающем алом топе и белых штанах. Шагнула, протягивая руку навстречу, и он просто потянул меня за нее на середину зала. Я оглянулась и попросила папу:

– Сними, пожалуйста, на телефон. Хочу взглянуть потом.

– Обязательно, – недовольно морщил он лоб, доставая смартфон.

Став в позицию, мы постояли некоторое время, вглядываясь в лица, будто изучая друг друга и стараясь угадать – кто на что способен? На его лице я увидела предвкушение, а сама почему-то уже совсем не боялась кого-то разочаровать – на предыдущем уровне станцую точно. А еще этот Лара должен быть салагой по определению – по сравнению с Андреем Зацепиным.