Зевс в гневе заревел:

— Ты не можешь изменить своему слову.

— Я и не изменил бы, если бы ты не начал преследовать ту единственную причину, по которой я заключил эту сделку. — Джерико втянул когти на левой кисти, чтобы взять Дельфинину за руку. — Если бы ты мне не лгал и не пришел за ней, я оставил бы тебя жить в мире и сдержал свою клятву. Но я не буду служить тому, кто пытался убить единственного человека, о котором я забочусь. Я не собираюсь связывать себя с тобой и оставлять ее беззащитной перед твоими атаками и нападениями твоих подданных.

Дельфина стиснула его руку.

Арес резко вскочил с пола. Его щит сломался, и он прижимал к груди раненую руку:

— Мы можем с ними сразиться, отец.

— Ты можешь сразиться, — насмешливо произнес Джерико. — Но никогда не победишь.

— Отец? — неуверенно спросил Арес.

Зевс сверкнул на них глазами:

— Я никогда не буду вашим пленником.

— Ты и не обязан им становиться. — Мадок вышел вперед и встал перед Зевсом. — Нам не нужно твое место или власть. Боги знают, что мы точно не хотим ежедневно иметь дело с нытьем и пустым трепом остальных твоих болванов.

Деймос фыркнул:

— Ну, не знаю. Было немного забавно, когда несколько лет назад на карнавале Марди Гра Дионис переехал платформой Темного Охотника. Я веселился несколько дней подряд. — Он захохотал, как мультяшный злодей.

Джерико закатил глаза. Его старинный приятель всегда был слегка не в себе. Вот почему они оба так хорошо когда-то ладили друг с другом.

Слева от Джерико из-за стола вышли Эрот и Психея. Белокрылый и светловолосый Эрот являл собой воплощение красоты. На нем тоже были черные кожаные штаны, черная рубаха и ботинки, как у человеческих байкеров. Рыжие волосы Психеи были отброшены от лица назад, и одета она была как подружка байкера. Она сунула руку в ладонь Эрота.

Джерико напрягся, когда они подошли к их группе.

Но больше всего его поразила протянутая ему в дружеском жесте рука Эрота:

— Мы здесь не все засранцы. И прямо сейчас я думаю, что больше всего нас должен заботить Нуар и его шайка. Считай нас союзниками.

Зевс гневно взревел.

— Не заработай себе аневризму, старина, — ехидно поддразнил Мадок. — Что я предлагаю, так это перемирие. Ты и твой двор остаетесь, как есть, составлять заговоры и строить козни друг другу, в то время как мы будем спокойно решать свои дела.

Зевс был в ужасе:

— Вы хотите разбить пантеон на части?

Мадок в отрицании покачал головой:

— Этот пантеон был разделен давным-давно. Мы больше не будем ручными собачками, живущими в страхе перед твоей яростью. У нас есть вещи поважнее ваших мелких интриг и пустой болтовни. — Он посмотрел на Джерико. — И имея за спиной титана, у нас теперь есть власть послать тебя туда, где даже Гелиос не светит.

Зет вскинул голову, адресуясь ко всем богам вокруг них:

— Любого из вас, кто захочет вступить в борьбу с Нуаром и Азурой, мы с радостью примем в нашу команду. Остальные могут заниматься тем, чем обычно.

Вперед шагнули Афина и Гадес. В своем струящемся красном платье черноволосая Афина, как всегда, была на высоте. Богиня войны и мудрости, она двигалась плавно и изящно. Со своей стороны, Гадес был мрачен и страшен. Бог преисподней вел себя трепетно только со своей женой, которая сейчас отсутствовала.

— Мы с тобой.

Зевс недовольно выдохнул:

— Ты растерял мозги, Гадес?

— Нет, скорее обрел душу. Нуар с Азурой объявили нам войну. Меньшее, что мы можем сделать, это дать отпор, который они не скоро забудут… брат.

— Тогда, добро пожаловать. — Мадок снова повернулся к Зевсу. — Мы оставим тебя в покое, а ты вернешь нам свою благосклонность.

— Да! — выкрикнул Асмодей, выпячивая грудь.

Зарек наклонился вперед и прошептал:

— Возможно, тебе не стоило делать это, крутой парень. У того мужика на троне очень слабое чувство юмора.

— Ой. — Асмодей спрятался за Джареда.

Зарек захохотал и продолжал смеяться до тех пор, пока не понял, что на него смотрят все остальные. Он мгновенно вернулся снова к состоянию «я убью тебя и спляшу на твоей могиле».

— Мы договорились? — спросил Джерико.

Зевс гневно уставился на них. Но в конечном счете, он понимал, что это было лучшее предложение, которое он мог получить, не вступая в войну, которую мог и проиграть.

— Договорились.

Мог ли он произнести это с еще меньшим энтузиазмом? Но вопрос решен, он это сказал.

Мадок кивнул Зевсу и другим богам, перед тем как повернуться и вывести свою команду из комнаты.

Джерико отпустил Дельфину и вернул себе щит, приземлившийся у ног Артемиды.

Стройная и изысканно одетая, с буйными рыжими волосами, она разглядывала Дельфину, дожидавшуюся его возвращения.

— Если ты на самом деле любишь ее, Кратус, говори ей об этом каждый день. И всегда ставь ее прежде себя и своих желаний — так же, как ты сделал это сегодня. Прими этот совет от той, кто знает. Потерянная любовь — тяжкая ноша и единственная, от которой ты не можешь избавиться. — Закончив говорить, она протянула ему лук и колчан со стрелами, который он отдал ей много веков назад. Он был удивлен тем, что она их сохранила. — Мой тебе подарок. Твои стрелы всегда найдут свою цель, а колчан, пока ты его носишь, никогда не опустеет.

— Благодарю тебя.

Она наклонила голову в ответ и отошла назад.

Джерико вернулся к Дельфине, и они отправились на Исчезающий Остров вслед за остальными.

Как только они там материализовались, Дельфина приперла его к наружной стене зала.

— Ты и вправду был готов отдать за меня свою свободу?

Он скромно отвел глаза.

— Джерико. — Она снова повернула его лицо к себе. — Почему?

Вопрос его рассердил. Он не любил, когда его расспрашивали, особенно о таком… личном.

— А ты как думаешь?

Ее глаза сверкнули:

— Потому, что я властная ведьма, и ты скорее станешь рабом того, кого ненавидишь, чем будешь иметь дело со мной.

Он разозлился еще сильнее.

— Знаешь… — Он замолк, поняв, что она его дразнит. — Не смешно.

— Думаю, я истеричка и хочу услышать, почему ты пошел на такую сделку.

Джерико попытался пройти мимо нее, но она не позволила. Ей было просто необходимо это услышать.

Она дотронулась до его рта.

— Ну же, дорогой, ты можешь это произнести. — Она шутливо пошевелила его губы. — Ты совсем не дрянь, Дельфина, — произнесла она притворно низким голосом. — Я… тебя. Давай, Джерико. Я кусаюсь только в спальне. Ты можешь это сделать. Мне известно, что на самом деле ты не немой.