– Алло, Стас, алло! Говори! – орали откуда-то от стены, но крики скоро потонули в тумане, плотном и вязком, как чад от покрышек. Перед глазами все плыло, Олег почти ничего не видел перед собой, ему почему-то казалось, что надо все сделать тихо, чтобы Чирков не успел заорать, чтобы не сбежалась охрана, чтобы успеть закончить все, закрыть вопрос, а там хоть трава не расти, уже все равно, что там будет дальше.

Чирков рвался, бился на полу, ударил Олега сначала по ребрам, потом лбом в переносицу, потом выдохнул матерно, когда из носа у Олега потекла кровь, капли падали Чиркову на лицо, он кривился, словно это был расплавленный свинец, дергался, пытаясь вырваться. Олег зажал ему ладонью рот, сдавил с силой и даже не вскрикнул, когда Чирков сильно укусил его, ударив свободной рукой по виску. Перед глазами полыхнуло синим и белым, но Олег продолжал держать Чиркова, прижимал его к полу уже из последних сил, поглядывал по сторонам. Заметил пистолет, прикидывал, как бы дотянуться до него – он тяжелый, пары-тройки ударов должно хватить. Чирков точно перехватил его мысли, рванулся, как медведь из капкана, прорычал, вцепившись Олегу в волосы:

– Нет, физик, ты меня не убьешь, не та порода, умник хренов, кишка у тебя тонка…

Он оскалился, захрипел, напрягся и почти столкнул Олега на пол. Он врезался спиной в ножку стола, и тот с мерзким скрипом пополз по полу. Зато пистолет был уже близко, Олег тянулся к нему, но вдруг дыхание перехватило от сильного удара в живот, и тут же накрыл зверский приступ кашля. Горло буквально раздирало от боли, пот лил градом. Олег сжал зубы, пытаясь подавить спазм, и едва не потерял сознание от удара по голове. Чирков выволок его из-под стола, швырнул к стене, наклонился, слизывая кровь с разбитой губы, вжал Олега в пол.

– Давай, умник, убей меня, прикончи! Ты же этого хотел?! – скалился он, гримасничая и кривляясь, ударил Олега в подбородок, и тот едва успел увернуться. – Дохлятина, куда ты полез… – хрипло выдохнул он, схватил Олега за грудки, приподнял и с силой швырнул затылком о пол. Потом еще раз, еще… Стало жарко и душно, боль захлестнула, затопила до краев. Чирков снова замахнулся, но Олег успел поставить блок, отбил удар и схватил его за горло, просунул большой палец между средним и указательным и пережал ими тонкую жилку, что билась у противника на шее. «Пятнадцать секунд», – раздалось где-то рядом. И голос был знакомый, но Олег по сторонам не смотрел, он отсчитывал про себя: сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать… сто тридцать… сто пятьдесят…

Чирков разинул рот и тяжело дышал, дергался, схватил Олега за руку, попытался оторвать ее, вцепился намертво, как краб, и вдруг разжал пальцы. Постоял, покачиваясь, и грохнулся всей тушей сверху, свалился, точно замертво, и не двигался. Олег выбрался из-под него, схватил пистолет, вскочил, глянул на дверь, на мертвую Ольгу, на полуживого Чиркова. «Поспит и проснется, никуда не денется…» А вот это вряд ли, господа, этого не будет. Олег перевернул пистолет, взялся за ствол, примерился и с силой ударил Чиркова рукоятью по затылку. Голова у него дернулась, стукнулась об пол. Олег размахнулся и ударил еще раз, потом еще и еще, бил, пока не выдохся, пока не взмок и растерял остатки сил, пока пистолет не сделался неподъемным, тогда он отбросил его под стол и отошел к стенке.

Чирков лежал ничком, уткнувшись в пол носом, затылок и макушка были в крови, стекавшей на пол. Олег отвернулся, постоял, успокаивая дыхание и прислушиваясь к звукам из коридора. Похоже, там никого, или охрана выдрессирована так, что сбегается только на голос, иначе они давно были бы здесь. А раз так, то ждать нечего, и если Бог существует, то шанс есть, последний и единственный, лишь бы не упустить.

Он подошел к Чирковой, нашел в кармане шубы ключи от машины, прислушался – тихо, как в лесу, – подтащил стол к окну, влез на полированную столешницу, подтянулся и, как уж, вывернулся сквозь узкое отверстие в стене наружу. Полежал на снегу, скрытый от посторонних глаз большим сугробом, огляделся, вытер с лица кровь, поднялся, накинул капюшон и пошел вдоль стены.

«Ауди» так и стояла перед крыльцом, рядом никого, на крыльце тоже пусто. Все, похоже, сбежались в дом, и если так, то у него есть минуты полторы, или того меньше. Олег сел за руль, завел двигатель и неспешно покатил к воротам, остановился в паре метров от будки – к машине вразвалочку топал темноволосый зеленоглазый юноша. Подошел, постучал пальцем по стеклу. Олег чуть опустил его, а сам сидел, не поворачивая головы, глядел в боковое зеркало, в котором отражалась часть крыльца и входная дверь, за стеклом мелькали расплывчатые силуэты – в холле столпились человек пять или шесть.

– Далеко собрался? – сунулся с вопросом охранник.

Олег мельком глянул на него – нет, в комнату с остальной сворой он не заходил, значит, парень пока ничего не знает. Да и спрашивает, скорее, для порядка, ибо помыслить себе не мог, что на его глазах вот так запросто угоняют хозяйскую машину.

– Чиркова приказала, – буркнул Олег, – заправиться надо, она к Марианне на прием собралась. Ворота открой.

Это сработало, створка отошла, и Олег спокойно выехал на улицу, повернул, потом еще раз и оказался в чистом поле. Руки дрожали, в желудке шевелился липкий скользкий комок. Машина вильнула раз-другой, и Олег не выдержал, остановился, открыл дверь, подобрал с обочины горсть свежего снега и вытер лицо. Стало немного легче, в голове прояснилось, и на место осознания того, что совершил, пришло иное – надо убираться отсюда, все рефлексии и муки совести будут потом, для них наступит свое время. Он понимал это, даже знал, что делать дальше, но сил не было даже пальцем шевельнуть. Сидел, бессмысленно глядя в лобовое стекло, вдыхал холодный воздух и все никак не мог надышаться, следил за падавшими на капот редкими снежинками, точно важнее дела сейчас и не было. И долго бы так сидел, если бы не заметил в зеркале заднего вида мчавшуюся через поле темную машину.

Темно-зеленый «Паджеро», оказывается, прочно прилип на «хвост» «Ауди» и моментально сожрал крохотную фору, что выиграл Олег при отступлении. «Ауди» пока держалась впереди, а все потому, что колея оказалась слишком узкой, и обгонять пришлось бы по снежной целине, по сугробам метра полтора высотой, и преследователи пока лишь старались не отставать. Вылетели за Олегом на пригорок, погнали вниз, и тут справа показалась еще одна машина, черная, приземистая, она летела под двести, не меньше, да и дорога там была ровнее и шире. Впереди показался перекресток, черная уже влетела на него, повернула блестящую морду влево, дернулась навстречу «Ауди». И успела бы, ей не хватило метров десяти, когда Олег выжал из машины все, на что та была способна, бросил ее вперед и правым крылом зацепил черную «БМВ», столкнув ее с дороги. Едва не заорал от радости, увидев, как машину сносит в сугроб, как она заваливается набок, как мимо пролетает зеленый «Паджеро» и едва успевает вписаться в поворот. Ребятки явно ждали, что «Ауди» поедет в город, но Олег повернул влево, погнал по проселку, с трудом держа скорость и машину в колее. «Ауди» норовила зацепить сугроб, машину мотало, как на голом льду, заносило то кормой, то носом, но все же счет пока был в его пользу.

Закончился пустырь, пошел парк, переходящий в лес, за ним началось поле, на горизонте появились и приближались дома. Не чета монстрам из красного кирпича, и этажей поменьше, и стены из материала попроще, а все ж построенные для себя, основательно, на долгие годы, приспособленные для зимы. Сердце кольнуло, Олег старался смотреть вперед, а не по сторонам, и все же не сдержался, глянул мельком на двухэтажный дом из сосновых бревен под красной крышей. Их дача, которую отец продал несколько лет назад, видно, что обитаема: снег у ворот расчищен, из трубы поднимается дымок, на подоконниках стоят горшки с цветами. Олег отвернулся и стал смотреть на дорогу – воспоминание было не из приятных, да и не за тем он сюда рвался, чтобы на отцовский дом посмотреть. «Паджеро» не отставал, шел следом, приклеившись насмерть, и избавиться от него не было никакой возможности. Из окна на передней дверце высунулась чья-то голова, обтянутая темной шапкой, спряталась, мелькнула рука, и Олег резко заложил руль влево, рискуя «поцеловаться» с необхватной березой, но Бог миловал. И тут же в зеркало на дверце влетело что-то мелкое, будто камешки кто кинул, и оно пошло от центра трещинами, осколки дрожали и сыпались под колеса. «Из «бесшумки» стреляли», – вспомнились слова Морока. Олег крутанул руль вправо, вилял по дороге, насколько позволяла колея, жал на газ, выжимал из машины последнее, да так, что из-под колес летели комья снежной каши.