Ну и я, естественно, оторваться не смог. Хотя разумом уже ясно понимал, что мы, блять, превратились в тайных любовников. Если отец узнает, что я, сын его любимый, бабу его, в которой он души не чает, по углам натягиваю, никогда не простит.

Я больше не хотел срываться. Оттолкнуть её хотел. Из сердца выдрать, прогнать! Но она как вирус! Надоедливая болячка, плотно засевшая в сердце. И поэтому всё потекло в привычном ритме. Точнее она потекла, когда я её упругие соски сквозь тонкую блузку зубами сжал, а затем принялся одежду сдирать. Но в этот раз старался делать всё более аккуратно, чтобы не порвать.

Внезапно она ладошкой губы мои накрыла, оттолкнула от себя, с мольбой в голосе прошептав:

– Лёша… Лёшенька… Это в последний раз. Больше не надо. Пожалуйста. Не трогай меня больше, не подходи. Мы не можем, пойми… Сегодня в последний раз. И всё. Затем мы должны забыть друг о друге. Пожалуйста. Так будет лучше. Прости, – дрожащими руками начала расстегивать рубашку, пытаясь насытиться каждым мгновением. Потому что не могла оторваться. Чёрт! Не могла контролировать свои желания.

Я это точно знал. В глазах её красивых, но таких потухших, прочитал.

Руки её перехватил, зашипев в шею:

– Почему нет? Ну почему ты не можешь просто взять и бросить его! Ты ведь меня любишь? Любишь или нет?!

Она не ответила.

Снова на губы мои набросилась и член с силой в руках сжала. А я, блять… я нахрен забыло обо всём на свете, провалившись в нирвану.

Её взяла!

Через минуту я уже в ней был, толкался как бешеный, кусал то грудь её сладкую, то губы алые, глубокими поцелуями периодически крики заглушал, чтобы никто нас не услышал.

Когда мы страстно кончили, я голову на её влажную грудь положил, закрыл глаза, тяжело дышал, как наркоман, пытаясь надышаться запахом молодого девичьего тела. Она тоже тяжело дышала, всё ещё сладко подёргиваясь после мощного оргазма, поглаживая мои взмокшие волосы, тихонечко на ухо постанывала.

Оторвавшись от Настиной груди, я решил расставить все точки над “i”. Либо он, либо я. Как вдруг… заметил эти ужасные, багровые пятна на её бледно-розовом теле. Особенно в области шеи.

Твою ж мать!

Это точно не я.

Я, блять, не настолько обезумел, чтобы терзать её хрупкое тело своей необузданной дикостью до ужасных отметин.

Неужели… Отец?

Или отец, или ещё какой-нибудь хер, с которого она тоже веревки втихаря вьёт.

Зарычав, схватил Настю за руки, опаляя яростным взглядом:

– Прошу, скажи мне, что это засосы! Константин постарался?

– Д-да. Так и есть, – она испугалась ещё больше.

– И почему я тебе не верю?

Она резко вырвалась из крепкой хватки, щекой к бурно вздымающейся груди прижалась, застонав:

– Лёша… Просто обними меня. Просто обними… Не говори сегодня ничего. Ладно? Давай не будем с-ссориться.

Я обнял её крепко-крепко. И задушить, и утешить охота! Но, блять, эти синяки… убью любого! В клочья разорву, когда узнаю, чьих поганых лап это дело!

– Кто избил?! – внутренний монстр рвался наружу.

Да я просто придурок… Не моя она, а сердце так сильно кровью обливается, когда больно ей, что расхерачить всё к чёртовой матери охота!

– Н-никто. Не скажу.

Так, значит, не засосы это…

– Отец мой? – зашипел, сатанея ещё больше.

Не ответила. Вздрогнула, дышать перестала.

С улицы послышался знакомый голос:

– Настенька! Ты тут?

– Может быть, у него вдвоём спросим, что это за грёбаные пятна на твоей шее? А? – не сдержался. Быстро застегнул ширинку, собираясь к Константину выскочить, но она не позволила. За руку схватила, опять к себе прижала, отрицательно махнув копной небрежно растрёпанных волос, в которой соломинки запутались.

– Молчи, пожалуйста. Не выдавай нас. Он рассердится. Тебя, меня, всех до смерти изобьёт… Прошу… Остановись.

Застыл как каменный.

Неужели правда он?

Какого хера у них там творится?

Санта-Барбара, млять!

Когда он ушёл, я, не сказав больше ни слова, следом выскочил, не понимая, что делать. И как именно разрулить долбанную ситуацию.

* * *

На этой неделе отец уехал на очередную встречу с клиентами, поэтому поговорить нам не удалось. Да и я, если честно, не знал, как именно разговор начать. Настю подставлять не хотелось! Я начал понимать, что в их отношениях что-то неладно. Она ведь всегда, особенно в последнее время, стала смотреть на него реально испуганными глазами. Меня это жутко напрягало. Поэтому я ждал удачного момента, чтобы поговорить с батей на серьёзных тонах. Разумеется, я трусил. Он хоть и любил меня, но воспитывал очень строго. Я до сих пор боялся старика. Потому что уважал.

А тут… блин! Даже не знал, как разговор начать. Не могу я просто так взять ввалиться к нему в кабинет и заорать на всё поместье: «Почему у Насти всё тело синее?»

Узнает ведь тогда, что сплю с ней. С его, сука, бабой.

На выходных мы отправились в горы поохотиться на снегоходах. Ни я, ни Настя ехать на «экскурсию» не желали, но пришлось.

Это были последние выходные перед свадьбой…

И эти выходные мы провели вместе.

Накануне свадьбы, разумеется, я очень злился. Ни пьяные драки в баре, ни походы в стриптиз-клуб не помогали справиться с яростью. Я, в преддверии проклятой женитьбы, снова сорвался. Настолько, что чуть было не погубил нас обоих. Всё произошло во время поездки по заснеженному лесу.

Нас было восемь. Отец, я, Настя и его друзья с жёнами.

Она не хотела ехать на охоту. Боялась. Но выбора не было.

Отец приказал – мы выполнили.

Как и я не хотел. Но моё мнение – это его мнение.

Так получилось, что мы с Настей отстали от основной колонны. Я, разумеется, этому посодействовал. Мы остановились на мысе снежной горы, откуда открылся великолепный вид на дикую природу, а затем, когда двинулись в путь, так получилось, что Настя немного отстала. Не туда свернула, ну и я за ней следом.

Всё-таки машину она водит намного лучше, чем снегоход. Повезло, что тогда я колонну замыкал, поэтому быстро вдогонку бросился. Но блин! Какая-то херня начала твориться. Её с крутого склона понесло, а она остановиться не может. Упала. Прямо в заледеневшее озеро. Я тогда чуть с ума не сошёл! Инфаркт едва не получил, когда за ней в прорубь бросился. Вытащил. Холодную ледышку…Только потом понял, что заблудились мы, да ещё и циклон нас настиг. Ни рация, ни телефон не работали. Хорошо, что хижину неподалёку нашли. Там и решили бурю переждать.

В общем, в последний раз у нас с ней ну никак не вышло. Она такой ледяной была, что пришлось девочку телом своим греть. Дров в избушке мало, а снегопад лишь усилился. Эту ночь я запомню навечно. Тогда я окончательно осознал, как сильно я её люблю. Люблю и не могу жить без Малышки ни секунды!