Такая двухкомпонентная структура удивительно прямолинейна для мозга. Разумеется, мозговые механизмы речи на самом деле гораздо сложнее. Но на протяжении многих десятилетий с речью связывали исключительно зоны Брока и Вернике.

Чтобы понять, почему так произошло, примите во внимание, что эти зоны были обнаружены в девятнадцатом веке при исследовании людей, которые страдали от повреждений соответствующих областей мозга. В отсутствие современных технологий, таких, как томографы или компьютеры, свежеиспеченным специалистам по нейронаукам приходилось ограничивать себя изучением несчастных, у которых был поврежден мозг. Метод не очень эффективный, но они хотя бы не наносили эти повреждения сами (насколько нам известно).

Зоны Брока и Вернике были обнаружены, потому что их повреждение вызывало афазии, то есть грубые нарушения речи и ее понимания. Афазия Брока, или экспрессивная афазия, означает, что человек не может «генерировать» речь. С их языком и ртом все в порядке, они понимают речь, но связно и бегло говорить не могут. У них может получиться выговорить несколько связанных с ситуацией слов, но длинные сложные фразы для них практически невозможны.

Интересно, что эта афазия нередко затрагивает не только устную, но и письменную речь. Это важно. Речь опирается на слух и исходит изо рта; письмо опирается на зрение и задействует руки или пальцы. То, что нарушается и то и другое, значит, что нарушена некая общая для обоих составляющая. В данном случае это может быть только процесс порождения речи, который происходит в специализированной области мозга.

Афазия Вернике вызывает проблемы совершенного другого рода. Судя по всему, страдающие от нее люди не понимают речь. Они явно различают тон голоса, его модуляции, скорость речи и так далее, но сами слова теряют смысл. И отвечают они сходным образом, длинными, сложными для восприятия предложениями. Вместо того чтобы сказать: «Я пошел по магазинам и купил хлеба», они говорят: «Я подудышивал, чтобы сделать по магазинам зинам сегодня-ня-ня-ня купиваю напиваю хлеб-млеб-влеб», – то есть поизносят не имеющий очевидного значения набор из выдуманных и настоящих слов, сцепленных вместе. Причина этого в том, что их мозг поврежден, он не понимает речь, поэтому не может и порождать ее.

Эта афазия тоже нередко затрагивает письменную речь, а страдающие от нее люди, как правило, неспособны осознать, что с их речью связны какие-то проблемы. Они думают, что разговаривают как обычно, и непонимание окружающих, само собой, сильно их раздражает.

Эти афазии привели к возникновению теорий о том, что зоны Брока и Вернике важны для понимания и порождения речи. Однако положение дел изменилось после того, как появились технологии сканирования мозга[67]. Оказалось, что зона Брока, расположенная в лобной доле, действительно обеспечивает синтаксис и другие критически важные структурные особенности речи – и правда, для того, чтобы в режиме реального времени манипулировать сложной информацией, нужна сильная активность лобной коры. Значимость зоны Вернике была существенно понижена, так как результаты исследований показали, что в понимание речи вовлечены гораздо более обширные области височной коры [2].

Такие области, как верхняя височная извилина, нижняя лобная извилина, средняя височная извилина и более «глубинные» мозговые структуры, например скорлупа чечевицеобразного ядра (putamen), тесно связаны с обработкой речи и имеют дело с такими ее аспектами, как синтаксис, семантическое значение слов, возникающие в памяти ассоциации и так далее. Многие из них расположены около слуховой коры, которая обрабатывает различные звуки. Может быть, речь и не настолько сильно зависит от зон Брока и Вернике, как это считалось раньше, но все же они с ней определенно связаны. Их повреждение нарушает множество связей между областями, отвечающими за обработку речи, отчего и возникают афазии. Речевые центры разбросаны по мозгу, что становится ясно: речь – это базовая функция мозга, а не что-то, что мы выхватываем из окружающего мира.

Теория лингвистической относительности утверждает, что язык, на котором говорит человек, лежит в основе его познавательных процессов и определяет его способность воспринимать мир [3]. Например, если бы человек вырос среди людей, в языке которых нет слова, чтобы обозначить понятие «надежный», то не смог бы понять или продемонстрировать надежность и поэтому ему пришлось бы работать агентом по недвижимости.

Это нарочито экстремальный пример, и изучить такого человека было бы сложно, потому что вам пришлось бы найти культуру, в речи которой не хватает нескольких важных понятий. (Множество исследований, посвященных изолированным культурам, в которых используется меньше слов для обозначения цвета, утверждают, что представители этих культур хуже различают знакомые нам цвета, но это спорный вопрос [4].) Тем не менее существует множество теорий лингвистической относительности, и самая знаменитая из них – гипотеза Сепира – Уорфа*.[68]

Некоторые идут еще дальше и заявляют, что, изменив язык, которым пользуется человек, можно изменить способ его мышления. В качестве самого яркого примера можно привести нейролингвистическое программирование, НЛП. НЛП – это микс из психотерапии, личностного развития и других поведенческих подходов к психологии человека. Его основное положение заключается в том, что речь, поведение и неврологические процессы тесно взаимосвязаны. Изменив то, как человек использует и понимает речь, можно изменить его мысли и поведение (следует надеяться, к лучшему), подобно тому, как, отредактировав код компьютерной программы, можно избавиться от багов и ошибок.

Несмотря на популярность и привлекательность НЛП, существует мало доказательств того, что оно действительно работает, поэтому оно попадает в сферу псевдонауки и альтернативной медицины В этой книге полно примеров того, как мозг гнет свою линию и вряд ли он станет послушным, столкнувшись с тщательно выверенным речевым оборотом.

Тем не менее НЛП часто говорит о том, что невербальная составляющая коммуникации очень важна. И это правда.

Оливер Сакс в своей эпохальной книге «Человек, который принял жену за шляпу» [5], вышедшей в 1985 году, описывает, как несколько пациентов с афазией не понимали устную речь, но при просмотре выступления президента смеялись над ним, и такая реакция – явно не была целью выступления. Дело в том, что пациенты, лишенные способности понимать смысл сказанного, научились распознавать невербальные сигналы и знаки, которые большинство из нас не замечают, потому что отвлекаются на сами слова. С точки зрения этих пациентов, неискренность президента бросалась в глаза за счет лицевых тиков, языка тела, темпа речи, произвольной жестикуляции и так далее. Для пациента с афазий все это сигнализирует о неискренности, подобно большому красному флагу. А когда это касается самого могущественного человека в мире, остается или смеяться, или плакать.