— Я жду тебя снаружи. У тебя пять минут.

Дверь хлопнула, а я свалилась с кровати. Суматошно метнулась в купальню, выбежала обратно, схватила платье. Так и слышался насмешливый голос ильха: вёльды не путаются в завязках! Или — вёльды легко находят выход в лабиринтах коридоров! Ну или еще кучу всяких важных дел, которые делают вёльды!

А ты не вёльда, Энни, ты неуклюжая дева и место тебе там, где укажут!

Ну уж нет! Раз за свободу надо сражаться, я научусь и этому!

Шипя и ругаясь, я кое-как влезла в платье, схватила плащ и вылетела из башни. Ладони под тряпицами совсем не болели, то ли помогла мазь, то ли снова подействовал Зов.

Рагнвальд окинул веселым взглядом мои растрепанные волосы — конечно, я не успела их заплести — болтающиеся завязки платья и пояс в руках.

— По дороге завяжу! — бодро пояснила я. — Куда мы пойдем?

Губы Рагнвальда дрогнули, но он лишь молча обогнул башню и указал на висячий мост, соединяющий уступ и… пустоту! Второй конец шаткой опоры над пропастью утопал в мареве тумана и темноте. Я сглотнула сухим горлом. Идти туда? Прямо над бездной? Жуть какая…

Ильх насмешливо приподнял брови, явно ожидая, что я испугаюсь. Поэтому я повыше задрала нос, расправила плечи и, пытаясь не трястись, устремилась к висячему мосту.

— И куда он ведет?

— Увидишь, — Рагнвальд сделал приглашающий жест рукой, пропуская меня вперед.

Прикусив щеку, я ступила на мост. Он был не больше шага в ширину и слегка дрожал под ногами. Не глядя вниз, на серо-белое марево, я пошла вперед. Перил или хотя бы веревок у этой конструкции не было. Но я упрямо двигалась, спиной ощущая пристальный взгляд Рагнвальда и почти видя его насмешливую улыбку. Не сдамся! Не дождется!

Мост закончился как-то неожиданно, и я ступила на каменный уступ — еще один.

И в этот момент вершины горы коснулся луч света, и они засияли оранжевым контуром. А потом очень медленно из-за склона показался огромный диск солнца. Оно поднималось величественно и неторопливо, освещая розовым и золотым ущелье, мост, площадку. Свет растекался ровными полосами, нарезая лентами чернильную тьму. И кажется, я забыла, что надо дышать, потому что никогда в жизни не видела ничего более грандиозного, чем рассвет в Карнохельме.

Смаргивая подступившие от восторга слезы, я повернулась к Рагнвальду. И смутилась. Отступив в тень, он смотрел на меня. Но глаза прятались в полоске тьмы, скрывая чувства. О чем ильх думал, я не знала, лишь ощущала внутри тянущее непонятное чувство.

Я отвернулась, не понимая, как вести себя с новым риаром Карнохельма. Рагнвальд никак не показывал своего отношения к тому, что произошло ночью, он снова стал собой — колючей глыбой льда! Обжигающая страсть заковалась в броню отстраненности, и у меня даже на миг возникла мысль, что и ритуал на площади, и чужая купель, и жаркие стоны мне просто приснились!

Но нет. Все это было.

Смутившись, я оглянулась.

— Где мы?

Мы стояли на широкой площадке. Позади виднелись заброшенные дома и кусок разрушенного каменного моста, который некогда соединял это место с основной частью города. Но сейчас здесь остались лишь покрытые ледяной коркой развалины, было пусто и тихо. Ильх снял свою безрукавку, положил на камень. Я отвела взгляд от широких пластин его груди.

— Карнохельм поделен на части, и каждая носит свое название, — пояснил Рагнвальд. — главная площадь — это Фанрив, значит — основа. Мосты мы зовем по именам первых риаров города, а здесь… Здесь живет наша память. Это Нирхёльд. Много лет назад здесь стоял дом моих родителей, здесь им нравилось больше, чем в башне.

Я посмотрела на одинокое строение, так густо затянутое мхом и бурым вьюнком, что исчезли проемы окон, а дверь стала похожа на меховую зеленую шубу. Значит, именно в этом доме жил Рагнвальд, будучи мальчишкой?

— Сюда никто не ходит и здесь нам не помешают. К тому же, Нирхёльд не виден из города. Приступим, дева-воин?

И не успела я понять, как он кинул нож. Лезвие вошло в землю точно у моей ноги.

Я выдернула оружие, покачала на ладони костяную ручку с кривым узким лезвием. Сжала решительно. И настороженно посмотрела на ильха.

— На фьордах люди умеют сражаться, — сказал он, осматривая меня и подкидывая на ладони свой нож. — За свою свободу, честь или жизнь — неважно. И с детства учатся держать в руках оружие. Любая дева Карнохельма умеет постоять за себя. Почему твой отец не научил этому тебя?

— Может, потому что я его никогда не видела, Он исчез раньше, чем я появилась на свет. Я даже не знаю, кем он был, — насупилась я мрачно.

Потопталась на месте, ощущая, что бледнею от подступающей паники. Я росла среди изнеженных женщин Конфедерации, да и там считалась неуклюжей и пугливой. Какой из меня боец? Да я в жизни не смогу кого-то ударить!

— Уже готова струсить? — хмыкнул он.

И эта насмешка заставила меня повыше задрать нос!

Не обращая внимания на мои гневные взгляды, ильх ткнул пальцем, указывая, где мне встать.

— Не топчись. Ноги должны ощущать землю. Колени согни!

Я ойкнула, когда ильх молниеносно переместился и легко ударил меня под коленку. Пошатнулась и чуть не свалилась!

— Я лишь коснулся, а ты уже падаешь!

— Это от неожиданности, — буркнула я. — Мог бы предупредить!

— Кто же предупреждает о нападении? Я почти не прикоснулся к тебе, дева. Или ты готова упасть на землю даже от моего взгляда?

— Я вообще не собираюсь падать!

— Посмотрим.

Слова прозвучали двусмысленно, и я разозлилась. Сжала изо всех сил рукоять ножа, прищурилась, чтобы лучше видеть. Ильх сделал скользкий, бесшумный шаг вправо, и я живо развернулась. Влево — и я за ним! Рагнвальд смотрел с насмешкой, верно, мои неуклюжие движения его забавляли!

Снова неуловимые шаги, и варвар, оказавшись за моей спиной, хлопнул меня ниже поясницы! Обидно!

— Если бы наши девы были так неповоротливы, воины брали бы их на улицах Карнохельма, не спрашивая. И уходили, посмеиваясь, пока дева крутится, словно безголовая курица.

Еще один хлопок — и от злости я уже готова завыть!

— Я не курица! И не дева Карнохельма!

— Ты хочешь быть свободной и выбирать свою судьбу. За это надо сражаться, чужачка.

Ну вот, мое имя тоже кануло в туман под Карнохельмом! Я снова лишь чужачка.

Легкий шаг, и мужская ладонь дразняще огладила мою грудь. Прикосновение было мимолетное, почти невесомое, но мои щеки от него вспыхнули факелами. А проклятый ильх уже снова переместился и, оказавшись за моей спиной, коснулся бедер. Поворот — и теплые пальцы небрежно тронули шею. Потом щеки. И снова — груди…

— Фьорды прекрасны, но жестоки. Здесь властвует сила. И если ты не можешь сражаться — склони голову и встань на колени. Позволь ильху взять все, что он захочет. Зачем ты сопротивляешься? Просто прими свою судьбу.