– Так, – сказал он, – где будем развращаться, в кабаке или в номере?

– А и там и там, – ответил Бурлак, – а еще в сауне. У них там в подвале сауна – мама, не горюй. Увидишь, сам согласишься.

– Ну, не знаю, – с сомнением покачал головой Знахарь, вспомнив баньку Дяди Паши, – видел я всякие бани, так что не спеши, надо сначала посмотреть.

– Посмотришь, посмотришь, – пообещал Бурлак.

Когда они вернулись в «Княжну», то застали Наташу в бильярдной, где она азартно выигрывала у снисходительно посмеивавшегося маркера.

Увидев компаньонов, она аккуратно поставила кий в стойку и, извинившись перед партнером, спросила:

– Ну как, удалось бабушку сожрать?

– Удалось, удалось, – успокоил ее Знахарь. – А ты кий-то не ставь, мы сейчас будем приводить себя в порядок перед оргией, так что ты нам пока что не нужна.

– Виктор Иваныч, – обратился Бурлак к маркеру, взглянув на полку, где лежали забитые игроками шары, – это что, она у вас выигрывает, что ли?

– Да вот, – с притворным огорчением ответил Виктор Иваныч, – думал распотрошить девушку, а она лупит шары один за другим, прямо хоть сдавайся!

– А ты с ним на деньги сыграй, – посоветовал Знахарь Наташе, – вот тогда и узнаешь, как он играет на самом деле

– А я и так знаю, – ответила Наташа, – ты что, думаешь, я в бильярдных никогда не была? Думаешь, я не знаю, что все маркеры на самом деле бывшие чемпионы?

– Что значит – бывшие? – удивился маркер. – Я и сейчас чемпион Самары. Просто что же я – не понимаю, что ли? Девушка поиграть хочет, и незачем ей настроение портить. А по-настоящему мне есть с кем побиться.

– Ладно, идите, переодевайтесь, – сказала Наташа, – пока вас не было, я тут все разведала и нашла сауну с басейном. Сауна – так себе, зато бассейн – это нечто. Ну да сами увидите.

И, снова взяв кий, она, не целясь, положила чужого через всю поляну.

Маркер развел руками и сказал:

– А ты говоришь – чемпион! Вот где чемпионы.

Знахарь стоял посреди огромного двора, заваленного обломками бетонных плит с торчавшей из них скрученной ржавой арматурой, и держал в левой руке дипломат с Кораном. В правой у него была «берет-та», направленная стволом вниз. Этот пистолет принес ему Бурлак. Он предлагал и «магнум», и «валь-тер», но Знахарь уперся, и Бурлаку пришлось потрудиться, потому что на самарском черном рынке оружия с «береттами» была засада. Конечно, сам он не трудился, а только раздавал распоряжения по телефону, но все равно, когда совершенно новая, чистая «беретта» оказалась в руках Знахаря, Бурлак облегченно вздохнул, демонстративно утер пот со лба и спросил:

– И чего это тебя так на «беретту» повело? Есть же другие стволы, не хуже нее.

Знахарь пожал плечами и ответил:

– Привычка. Не хочется попасть в пиковое положение с незнакомым стволом. Сам понимаешь.

– Ну, в общем, понимаю, – согласился Бурлак, – но с другой стороны, не все ли равно, из чего шмалять?

– Да нет, – усмехнулся Знахарь, – не все равно. Ну да ладно, достал мне пушку, и хорошо. Теперь я чувствую себя нормально.

Он и в самом деле чувствовал себя гораздо увереннее, держа в руке привычный пистолет. Сзади него стояли двое бурлаковских бойцов, имевших под куртками бронежилеты скрытого ношения, где-то слева в развалинах сидел сам Бурлак с винчестером, а справа – Наташа. Бурлак наотрез отказывался брать ее с собой, но она минут десять объясняла ему, кто он такой есть и чего стоит в подобных делах обыкновенный урка, будь он хоть трижды авторитетом, рядом с профессиональным сотрудником ФСБ.

Бурлак попытался было перебить ее, но у него ничего не вышло.

Знахарь в это время валялся на диване и только посмеивался, с удовольствием слушая их перепалку, которая на самом деле была нормальным втыком со стороны Наташи. Когда она закончила, Бурлак затравленно оглянулся на Знахаря, и тот, не выдержав, заржал во всю глотку.

Отсмеявшись, Знахарь вытер выступившие слезы и сказал:

– Она права. Мы с ней бывали в таких переделках, что эта встреча с обменом – просто семечки. И главную опасность для нас представляют не эти чурки, которые умеют только глотки резать, особенно, если человек связан, а Губанов со своими орлами. Губанов ведь, падла, так и не сказал, где они будут сидеть. Так что вот тут-то главная подляна и есть.

Он ведь тоже сам за себя, как и мы. И когда он убедится, что с арабами кончено, то повернет ствол в нашу сторону. Понимаешь?

– Да, понимаю, – ответил Бурлак и бросил хмурый взгляд на Наташу.

– И где он будет – неизвестно. Так что нужно с утра отправить туда людей, чтобы они облазили там все и убедились, что нет засады. То есть – пусть она там будет, но уже наша, а не губановская.

Знахарь стоял и смотрел прямо перед собой.

Ждать пришлось недолго. Из-за полуразвалившейся трансформаторной будки появился питерский парень Ахмад, который одной рукой обнимал за плечи Алешу, а другой – прижимал к его виску пистолет. В очередной раз увидев это свидетельство подлости и трусости, Знахарь едва не потерял самообладания и лишь неимоверным усилием воли смог загнать мгновенно ударивший в уши адреналин на место.

Ухмыльнувшись, он поставил дипломат на землю и сделал несколько шагов назад.

– Вот то, что тебе нужно, – негромко сказал он. Ахмад стоял неподвижно. Из-за будки вышли еще двое арабов. Они тоже держали в руках пистолеты и настороженно посматривали по сторонам.

Ахмад что-то сказал им, и один из них, не опуская пистолета и опасливо поглядывая на Знахаря, приблизился и, присев на корточки, протянул руку к дипломату.

И вдруг произошло непредвиденное.

Невдалеке быстро захлопали пистолетные выстрелы, раздались крики и прозвучала короткая автоматная очередь.

Знахарь даже не пошевелился, зато араб, тянувший руку к дипломату, вскочил и, наставив на Знахаря ствол, стал панически оглядываться. В его глазах был страх. И, увидев этот страх, Знахарь почувствовал уверенность, усмехнулся и, обращаясь к судорожно напрягшемуся Ахмаду, сказал:

– Что-то у тебя воины какие-то нервные! Да и сам-то ты не лучше выглядишь. Не страшно тебе там, у заложника за спиной?

Вдруг из-за развалин раздался голос Наташи:

– Ему? Да он он уже в штаны нассал!

Она спокойно вышла из-за торчавшей вертикально бетонной плиты и, держа в руке пистолет, сказала:

– Ну что, узнаешь меня, Ахмадик? Ну, давай, шевели мозгами! Мы же с тобой на одном курсе учились, помнишь? Вместе портвейн пили, в койке развлекались в одной компании, в счастливые студенческие годы! Ну как, вспомнил?