- А если с тобой что-то действительно случится? Я же сам этого не переживу! - патетично воскликнул мужчина, но подтолкнул таки меня под зад, чтобы я забралась на следующий уступ.

- Оставила для тебя в библиотеке на видном месте книжку “Как справляться  с чувством вины”, - сказала я… ну да, хладнокровно - я вообще кремень, заметили? -  и вскарабкалась повыше.

- Правда что ли? - удивился мужчина.

- Нет. Нет у вас таких книжек. Хотя многим помогло бы...

Особенно одному некроманту, ага.

Я конечно понимала, что у Мираклия был шок. Что он  - при всей своей любви к играм со Смертью - никогда бы не пожелал мне уйти за Грань пораньше. Как и прочим. Некроманты гордились тем, что они именно проводники, а не убийцы. Понимают “тот мир” лучше чем этот, но никогда никого не торопят.

И то, чем дин Риордан так гордился - своим самоконтролем в целом и, если брать меня конкретно, способностью вытащить меня из любой задницы - оказалось не более чем то-оненькой преградой перед цунами эмоций. Новых эмоций. Всю жизнь сдерживаемых эмоций. Выдаваемых мне гомеопатическими дозами эмоций… И да, неконтролируемых в какой-то момент эмоций.

Уж не говоря про наглядное доказательство, что он опасен для меня и близких больше, чем маньяк - я бы сама после этого в каком-то бункере засела.

Я знала, что он хотел как лучше, а получилось как всегда - и снова решил сделать, как считал лучшим.

Понимала, ага, только чем мне это помогло?

- Долго еще? - спросила у Банеора, чтобы перебить ненужные пока мысли.

- Откуда я знаю? - скривился. - Если бы мы понимали, что происходит, где происходит и зачем, то перемещались бы порталом.  Или вообще не перемещались. А так…

А так нам приходилось без всякого альпинисткого снаряжения ползти на высокие скалы в часе езды от столицы, туда, где, по предварительным данным, были гнезда местных ящеров, чтобы разобраться, с чего  эти самые ящеры вдруг перестали подчиняться и свалили прочь. И пусть я не была орнитологом… зоопсихологом… в общем тем, кто хоть сколько-нибудь разбирается в полуразумных, но понадеялась, что второй половины, которая с разумом, мне хватит, чтобы хоть как-то помочь летающим штуковинам. Заодно и всем, кто их использовал.

Проследить за их поведением, понять, верны ли слухи о похищениях яиц, может сделать какие-то свои выводы…

- Ох, что-то у меня нехорошее предчувствие, - Банеор распластался по вертикальной скале пузом и прочими частями, стоя на у-узенькой выемке, а потом со вздохом облегчения скользнул таки в более надежную расщелину и меня подхватил, - Вот чего тебе не сидится на одном месте?

- Со мной и когда сидится происходит много всего странного. Это даже Сеор признает,  - хмыкнула.

- И как он тебя отпустил... - покачал головой.

- А он и не знает, - сообщила главе следователей любезно. Теперь-то можно, теперь он меня назад не потащит, - Это была моя собственная инициатива.

- В-в смысле? - широко открыл рот мужчина. - То есть ты… никому не сказав…

- Отчего же никому? - подняла бровь, - Тебе сказала.

- Ну почему я-я? За что ты так со мной, а? - и столько обиды было в этом.

- Потому что только ты бы и согласился.

- Ты сыграла на том, что я начал тебе доверять и на моей любви к полетам! - обвинительно наставил на меня палец Банеор, - Так и знал, что с психологами водиться - собой давать манипулировать!

Хихикнула. Но кивнула. А потом перебралась в какое-то подобие маленькой пещеры, за которой начиналась головокружительная пустота, и сказала тихонько:

- Смотри.

Посмотреть было на что.

Похоже, все ящеры, которые прежде обслуживали столицу, были теперь здесь. Парили махинами над соседними скалами, переливаясь на солнце крыльями. Завораживающее и пугающее зрелище…

Внутри меня что-то екнуло, отправляя по всему телу морозец испуга, и я не стала это чувство подавлять.

Всмотрелась.

- Они летают по кругу, видишь? Похоже над гнездами...

- И что это объясняет?

- Пока не знаю, - нахмурилась, - Есть такой метод - «наблюдение». Когда ты внимательно изучаешь объект и просто констатируешь факты, а потом уже на их основании делаешь какие-то выводы.

- Угу. Есть еще метод «осмотр места преступления». Когда в горах находят два растерзанных трупа - мужской и женский - и ищут вокруг них улики…

- Мне кажется, они охраняют что-то, - не стала обращать внимание на бухтение напарника,  и улеглась на живот, подкручивая подзорную трубу, - слушай, а ты можешь по каким-то признакам понять, мальчики или девочки летают?

- У мужских особей дополнительный гребень есть.

- Значит летают мужики. И охраняют яйца… А женщины-ящеры где?  Разве не там же дожны быть?

- Откуда я знаю?! Это ты у нас семейный консультант. И отодвинься подальше от края - свалишься же!

- Удержишь.

- Удержишь тут ее… - проворчал Банеор и лег рядом, снова переходя на патетику, - Как ты вообще могла со мной так поступить после всего, что между нами было?

Было на самом деле многое.

Это в фильмах герои покидают место армагдеца и дальше следует надпись «конец». Для агентства наступило лишь начало…

Мираклия посадили в непробиваемую камеру, потом - под присмотр старших Риорданов, чтобы убедиться, что он не опасен. А дальше, похоже, он  со всеми общался и встречался - в том числе с главой - где угодно, но только не в агентстве, потому что я его ни разу не видела. И только вчера, со слов Сеора, который вызвал меня в кабинет, я узнала, что Мираклий уволился с должности главы департамента. Ну или уволили его - не совсем поняла, и так стояла пришибленная.

Внутренности Холмов, частично исковерканные маньяком и его действиями, наводнили мои коллеги, собирая все, даже мелочи, относительно прошедших здесь экспериментов и их результатов. Они искали улики  и, не дай Бездна, еще каких-нибудь несчастных, попавших в общий замес, а также перевозили различное опасное имущество в свои лаборатории. Агентству активно помогали мрачные оборотни, побросав все свои дела. Несмотря на то, что «стыд» было чувством социальным и не слишком-то присущим животным им было стыдно за своего главу и сородича. И за то, что они ничего не заметили. Ни тоски своего руководителя, превратившуюся в ненормальную одержимость, ни его деятельности, ни того, как активно он интересовался некоторыми исследованиями, а другие, наоброт, активно запрещал вроде бы на пустом месте - как запретил создавать голема.

Уже потом стало понятно -  он просто не хотел, чтобы прочие понимали, что такое голем и с чем его едят… 

Гаюс стал временным главой.  И вряд ли согласится на эту должность на постоянной основе - его больше интересовала наука и спокойствие Мироздания, чем административная работа и почет. Но пока он чувствовал ответственность за происходящее более, чем кто-либо. И вину. Что слишком поздно распознал.