Голос его был слишком грубым и низким для пения, но красивым. Я с любопытством наблюдала за ним, медленно подбираясь ближе. От скрипа гнилых половиц, прервавшего его, у меня у самой ухнуло сердце. Крис смолк и, задвинув полку, повернулся. Чистый и домашний, он выглядел заметно лучше – более отдохнувший и даже счастливый. Его лицо радостно светилось, и я улыбнулась ему, заметив вместо колючей недельной щетины гладкие щеки, обработанные терпким лосьоном.

Не сводя с меня глаз, он закончил шепотом:

Крис оказался совсем близко. Одно слово – один шаг в мою сторону. Я запрокинула голову и, когда он встал ко мне вплотную, протянула руки, сминая его мокрую майку под пальцами. Крис наклонился, проходясь кончиком носа по линии моих бровей. Под его тяжелым, пронизывающим взглядом мне стало неловко. Он смотрел так хищно, что я физически почувствовала его голод – желание пригвоздить меня намертво к полу и раздеть.

– Ты совсем холодная, Джеремия, – шепнул он, взяв мое лицо в свои шершавые ладони. На нем декабрьский мороз нарисовал румянец. – Ты что, выходила на улицу?

– Я не…

Джеремия.

Никогда Крис не называл меня полным именем. Никогда. Разве что… Меня будто снова окунули в ледяную воду Ненаны – и вот я тону, захлебываюсь в собственной крови, что смешалась с рекой.

«Я слышу клацанье твоих зубов, Джеремия».

– Джереми, – Крис нахмурился и снова потер мои щеки. – Ты чего побледнела, малышка? Я не сержусь. Главное, чтобы ты снова не заболела…

«Малышка, ты же знаешь, что я не люблю играть в прятки. Ну же, выходи».

– Да, извини. Я не подумала об этом.

– Все нормально?

– Конечно!

Я не умела лгать, но голос впервые прозвучал убедительно. Я выдавила улыбку, и Крис поцеловал меня, подхватил на руки и, взгромоздившись на середину постели, усадил к себе на колени. Он долго смотрел мне в глаза, играясь кончиками пальцев с моими приоткрытыми губами. Я никак не могла понять, о чем он думает, – взгляд голубых глаз впервые напоминал лед, а не серебро.

Его губы впились в мою шею, будто он ужалил меня, как кобра. Я обняла его и засмотрелась на смятое полотенце из ванной, валяющееся на ковре. Оно было красным, но красных полотенец у нас не было – я точно помнила это. Кровь.

– Твой затылок! Рана снова открылась? – встревожилась я и прежде, чем Крис успел перехватить мое запястье, ласково погрузила пальцы в копну его темных волос. Я искала пальцами трещину, которую обрабатывала и вытирала еще час назад.

Но я ничего не нащупала.

– Крис, – шепнула я. – Ты принимал таблетки?

– Брось, – отмахнулся он, смеясь. – От кровоизлияния в мозг еще никакие таблетки не спасали. Моя самая неожиданная смерть из всех, если честно. Привет, кстати.

Я взвизгнула и подорвалась с места. Крис перехватил меня под ребра и с легкостью опрокинул на постель, нависнув сверху. Его колено врезалось между моими, проталкиваясь. Оба мои запястья легко уместились в одной его ладони. Он зажал мои руки под подушкой и примирительно погладил мой живот, до шеи задрав водолазку.

– Будь послушной девочкой, а не то… – прошептал он, сместив ладонь к моему бедру. Его пальцы болезненно надавили на повязку, и от боли защипало в носу. – Вы ведь уже делали это. В душе, в спальне… Чего ты такая недотрога? – Он обвел плотоядным взглядом мою голую грудь, и я протестующе зарычала, когда он несильно сжал и ее. – Ты же любишь меня, малышка.

– Вовсе нет! Я тебя ненавижу, больная ты мразь!

Крис хмыкнул и убрал руку.

– Ну а разве я не Крис? Что же различает нас? – спросил он, глядя на меня исподлобья. – Лишь то, в какой манере я общаюсь? Или что не лицемерю и не занимаюсь самообманом, внушая себе, будто мне не плевать на чужие жизни? Мы не разные люди, Джейми. Не верь им, – покачал он головой. – Мы – один человек. Я и есть Крис Роуз.

– Нет!

– И я нравлюсь тебе таким гораздо больше, признайся.

Я взбрыкнула, и Крис вдавил меня локтем в перину постели.

– Франки! Мертв! Из-за тебя! – гневно воскликнула я и извернулась, пытаясь впиться зубами в его ладонь. Крис снова засмеялся, ловко уворачиваясь от моих укусов.

– Да. Скажи спасибо своей сестрице, которая взорвала лагерь. Криса убило обвалившейся балкой лаборатории, когда он подслушивал ваш разговор, так что мне удалось развлечься с тем, к кому мы оба… немного ревновали. Считай, тебе повезло, что я не вышел прогуляться и во второй раз, когда твоя Джесс выстрелила нам в лицо. Погоди-ка… – Крис присвистнул и ехидно сощурился, не забывая попутно шарить рукой по моему телу. – Еще недавно ты винила в смерти Франки всего Криса, не вдаваясь в подробности его… многогранности. А сейчас что изменилось? С каких пор наша вина – только моя вина? Нет-нет… – Он зажал меня и приложился губами прямо к уху, чтобы я точно услышала: – Я твой Крис, и я убийца. Прими это. И я без ума от тебя. Все это есть и будет. Я не трону тебя, потому что ты моя, но для этого тебе придется усмирить свой характер. Договорились?

Он ухватился за шнуровку моих штанов и стянул их вниз до колен. Я закричала – от испуга и ярости, – и он поцеловал меня, затыкая, пока где-то позади не щелкнул затвор.

– Bonjour![12]

Крис отстранился и ослабил хватку. Жилистые пальцы, сдерживающие меня, разомкнулись, и я выскользнула из-под его тела, наспех поправляя одежду. Себастьян стоял в дверях, целясь из охотничьего ружья и закрывая плечом Флейту, что уже прижимала к груди собранный рюкзак.

– Я знал, что рано или поздно этим закончится, – прошептал Себастьян. Его руки чуть подрагивали, удерживая ружье на весу, пока Крис, не изменяя своей усмешки, слезал с кровати. – Прости меня. Ты правда мой друг, ты…

– Да ну? – Крис фыркнул. – Ты позволил Оливию сбросить меня с дерева, чтобы я стал таким. Ты ведь только этого и хотел, правда? Доказать всем свою правоту! Стать новым защитником. Ты сгорал от нетерпения, когда же это случится!

Мы с Флейтой молча переглянулись. Я тут же вспомнила рассказ Криса об их охоте, где было только море шуток про белок и ничего больше. Как много лжи там было? И где та ложь, которую не раскусил даже Крис?