– Я подумаю, Алексей Петрович, – очень серьёзно ответил Артём.

Затем он принялся отдавать распоряжения по теме своего отъезда. Старшим в гарнизоне становился Огастин, его заместителем – Северино. Этьен возглавлял отряд охраны Артёма в пути к Тихому океану. С ним также отправлялась пятёрка телохранителей под командованием Лагбе. Ехать решили сразу после обеда и максимально налегке. Этьен в прошлом году ездил на Тихоокеанское побережье в должности охранника каравана и примерно представлял, что их ждёт в дороге.

– Если ехать попеременно шагом и рысью, сберегая лошадей, то мы опередим любой караван на несколько дней! Они, как правило, проходят в день не более десяти миль. А мы можем ехать и по двадцать! И даже в паре мест – тридцать!

– Почему так мало? – удивился Артём.

– Дорога почти всё время идёт по горам – там не разгонишься! – объяснил Этьен. – Да и мест для привалов там ограниченное количество – кое-где просто невозможно разбить бивак. Поэтому мы всё равно будем вынуждены идти от стоянки к стоянке, просто раза в два быстрее, какие-то стоянки будем проскакивать.

В назначенный час Артём пожелал всем удачи и поднялся в седло. Впереди его ждал долгий и неизвестный путь через горы. Отряд тронулся неспешным шагом, но через час лошади разогрелись и пошли лёгкой рысью. От города в горы сплошной вереницей тянулись караваны мулов и осликов, неутомимых и самых приспособленных для вьюков животных.

К концу первого дня путешествия дорога привела к руднику. Пейзаж напоминал лунную поверхность – вся земля была перекопана, возле невысоких терриконов чернели входы в подземные тоннели, откуда голые рабы вытаскивали корзины с пустой породой или рудой. Здесь добывали свинец и мышьяк. К счастью, Артём напрасно опасался за своё здоровье – место для стоянки караванов располагалось гораздо выше – небольшое ровное плато с ручейком и запасом дров – высокой поленницей. Дрова и вода оказались платными – за деньгами явились «местные жители» – парочка лохматых мужиков самого бандитского вида. Но Артём, по совету Этьена, не стал «быковать» и послушно заплатил «оброк» – сержант сказал, что местные бандюганы держат здесь «войско» в пятьдесят голов и в случае отказа могут напасть. Проще откупиться, чем стоять на карауле всю ночь.

На следующий день Артём поспешил дальше. Дорога, круто поднимаясь в горы, долго извивалась змейкой серпантина, и к вечеру отряд прошёл перевал.

– Интересные здесь горы, который день в пути, а вокруг буйство зелени без скал и камней, – с некоторым недоумением произнёс Апраксин.

– Неужели в горах довелось побывать? – поддерживая разговор, спросил Артём.

– Приходилось, – спокойно ответил волонтёр. – Дважды ездил в Бахчисарай: первый раз с посольством царевны Софьи, второй раз через Керчь с посольством государя Петра Алексеевича.

– Почему не удалось захватить Крым? – заинтересованно спросил Артём. – По слухам, татары степь зажгли.

Апраксин в недоумении вскинул голову:

– Никто и не собирался брать Крым. Кому он нужен и что с ним делать? От Киева до Бахчисарая месяц конного пути по безлюдью. А что касается пала, так татарва каждую осень сухую траву выжигает, косить-то они не умеют.

Артём примолк, сообразив, что бескрайние земли, которые в будущем назовут «Черноземье», сейчас пустуют, – вот их-то и надо захватывать и осваивать, что лет через сто проделает Потёмкин. А Крым? Да не нужен он сейчас – захватить-то его можно, но это приведёт к бесконечной войне с Османской империей, самой мощной на текущий период. Никто не воюет ради забавы, а до зарождения военно-политических интересов России в Причерноморье ещё жить да жить.

Но ведь, насколько помнил Артём из книг и учебников, войско ходило на войну с татарами, причём дважды.

– С кем воевала русская армия в степи? – Артёму захотелось прояснить цель походов «на Крым».

– Первый раз османов от Киева отгоняли, взяли четырнадцать крепостей и вышли на старую русскую границу – Княжья Лука (Шаргород), Гайсан, Чигирин. В довесок прибрали османские Кобеляки, что по левому берегу Днепра. Второй раз пошли прямо на Перекоп, воевода попугал хана, затем отправил послов с наказом не ходить за порушенную нами крепость Ислам-Кермен (Каховка), – пояснил Апраксин.

После перевала дорога вывела отряд в обширную долину, где сухой и прохладный воздух взбодрил людей и лошадей. Вскоре показалась река со спокойным, словно на равнине, течением. Здесь располагалась очень большая стоянка. Вдоль берега паслись сотни развьюченных мулов, осликов и лошадей. Артём велел разбить лагерь в некотором отдалении от общей массы караванщиков. Как вскоре выяснилось, в долине действовала кочевая служба сервиса. Бивуак окружили индейцы с дровами, мангалами и готовой едой, предлагались даже матрасы с одеялами, причём напрокат.

После сытного ужина с мясом ламы (по вкусу как козлятина!) Артём подсел к волонтёрам. На этот раз его интересовала царевна Софья. Рассказ о ней позволит узнать положение женщин на Руси и заранее выстроить линию своего поведения. И снова сюрприз: Апраксин с Макаровым не сказали в её адрес ни единого недоброго слова. Как будто она не строила козни против брата! Но офицеры рассказали, что Петра венчали на царство в десятилетнем возрасте и практически сразу в стране произошёл военный переворот. Власть захватил князь Иван Хованский, бывший в ту пору «министром обороны».

Диктатор согласился на военный союз против османов и провёл два удачных похода на крымчаков. Возвращение с добычей подняло авторитет князя, но управлять государством он не умел. Раздавая невыполнимые обещания, Хованский заслужил презрительную кличку Таратуй (Пустомеля) и был свергнут собственными войсками. В период Хованщины регентшу Софью и малолетних братьев (Петра и Ивана) полностью устранили от управления государством. Мечтательница увлекалась поэзией, сама писала лирические поэмы и пьесы для Кремлёвского театра.

– В Кремле есть театр? – Столь неожиданная информация поразила Артёма. В его представлении в допетровские времена царей развлекал пьяный медведь с балалайкой.

– Самый лучший в Европе! – горделиво ответил Апраксин.

– А почему Софья поддержала стрельцов во время бунта? – продолжил вопросы Артём.

– Пустая брехня! – вступился за царевну Макаров. – Она прекрасно понимала, что Боярская дума ни в жизнь не пропустит женщину на престол!

– Но стрельцы-то действительно бунтовали! – не сдавался Артём.

– Ратники они умелые, да привыкли жить в Москве! Пётр Алексеевич держал полки в Таганроге, а они пожелали домой вернуться, – пояснил Макаров.

– Слышал, царь с Меншиковым лично головы рубили, – осторожно заметил Артём.

– А на метле они не летали? – огрызнулся Апраксин. – В Европе много любителей ведьм ловить да красивых девок на кострах жечь! В то время царя и в Москве-то не было – он с польским Августом о войне против шведов договаривался. Сыск проводил князь Фёдор Юрьевич Ромодановский, а казнь присудила Дума. По возвращении из Польши Пётр Алексеевич поговорил с сестрой, и Софья по доброй воле перешла из белого монашества в чёрное. Оба сердцем болеют за спокойствие в государстве.