– Товарищи волонтёры! – уже по-русски обратился к морякам Артём. – Вы у нас единственные морские офицеры, так что на вас вся надежда: за оставшееся до возвращения французской эскадры время научите моих людей управлять парусами!

Апраксин и Макаров молча поклонились в ответ.

Небольшой кораблик вышел из крохотной бухты с последними лучами солнца. Стремительно надвигающаяся темнота тропических широт мгновенно скрыла берег. Чернокожие матросы достаточно ловко поставили паруса, а русские моряки взяли курс на северо-восток. Полюбовавшись на сияние звёзд и загадочное свечение моря, Артём прилёг прямо на палубе, положив под голову одеяло из шерсти ламы. Лёгкое покачивание разогнавшейся бригантины усыпило парня уже через пять минут. Начинался новый, морской этап здешней жизни. Пора было из бывшего королевского гвардейца и землевладельца превращаться в «грозу морей».

Глава 20 «Гроза морей»

На рассвете Артёма разбудили солёные брызги (кораблик сменил галс, и палубу начали захлёстывать небольшие волны) и тёплый, но пронизывающий ветер.

С восходом солнца ветер усилился. Временный капитан доложил Артёму, как командующему походом, что ночью происшествий не было, курс норд-норд-ост, больных и пропавших без вести не найдено. Начало тренировочного рейда началось довольно удачно.

После завтрака, состоявшего из куска хлеба и кружки теплой затхлой воды, для профилактики закисленной уксусом, «морские пехотинцы» под командованием дона Северино вытащили на палубу сразу пять пулемётов и принялись их изучать под чутким наблюдением китайского инженера. Как понял из его объяснений Артём, практическая скорострельность данного «агрегата» составляла около ста выстрелов в минуту.

– Ого! Это же настоящая «коса смерти»! – восхитился парень. Ему, привыкшему к механическим гаджетам двадцатого и двадцать первого веков, хватило пяти минут на изучение «пулемёта системы Минжа», а солдаты только озадаченно чесали затылки, когда «товарищ Джу» инструктировал, как пользоваться клино-поршневым затвором, словно это было нечто несусветное. Мотивировав бойцов, проявлявших особенное рвение в изучении новейшей военной техники, обещанием дополнительных денежных премий и внеплановых увольнительных, Артём отправился изучать морское дело.

Макаров к тому времени отправился спать после ночного бдения, а сменивший его на боевом посту Апраксин принялся показывать парню, как правильно брать в руки допотопный секстан, именуемый астролябией, и определять с его помощью своё место в море. Теоретически широту можно определить и по Полярной звезде. Одна беда: ночью не видно горизонта, и результат получится как в анекдоте: «южнее полярного круга, но севернее экватора». Давая краткий теоретический курс навигационной науки, русский волонтёр рассказал несколько историй из своей наполненной непрерывными приключениями жизни.

Время от времени Апраксин командовал смену галса, чёрные матросы вполне сноровисто лезли на мачты, скрипел такелаж, и гудели ванты, корабль менял курс. Артём внимательно следил за всеми действиями военного моряка, тщательно фиксируя их в памяти.

Морские пехотинцы наконец-то освоили теорию управления «пулемётом системы Минжа» и приступили к практическим стрельбам. Даже сейчас, поначалу путаясь в последовательности операций, толкаясь локтями и мешая друг другу, бойцы выдали невиданный в этом времени результат скорости стрельбы – по двенадцать выстрелов в минуту на каждый «девайс». На радостях Артём громко объявил, что дарует каждому члену экипажа по стопке пальмовой водки к обеду, время которого как раз и наступило.

А «товарища Джу» Артём загрузил новой идеей, на пальцах рассказав ему о схеме револьвера и капсюлях. Китайский инженер с ходу понял гениальность идеи и целыми часами просиживал, царапая на восковых дощечках какие-то чертежи и схемы.

Самым тяжёлым испытанием в плавании оказалась кормёжка: основным блюдом, после того как доели взятый на берегу хлеб, была похлёбка из вяленой рыбы, которую негры рубили в кашицу. В качестве «второго блюда» шла солонина (к счастью, пока ещё свежая) с лепёшками из пресного теста. Артём с трудом ел «эту мерзость» только по причине голода, а его команда реально наслаждалась сим «деликатесом». Несколько иное «лакомство» предложили волонтёры: прокалённые в печи ржаные сухари, которые эти «железные» люди ели на десерт, рассасывая во рту, как карамельку.

На пятый день бригантина подошла к каким-то крошечным островкам, показавшимся Артёму спасительным раем. Поставив корабль на якорь в довольно уютной бухте, матросы и морпехи разбили лагерь на берегу и по распоряжению командира организовали «праздник живота» – собирали на дне огромных моллюсков, тут же их варили и без промедления пожирали.

Внезапно рядом с островом появились чужие паруса, причём не на горизонте, а рядом, практически у начала кораллового рифа – расслабленная импровизированным «отпуском» вахтенная команда прохлопала ушами потенциальную опасность. За что Артём тихонько пообещал сгноить раздолбаев в нарядах после возвращения на базу.

Взобравшись в сопровождении офицеров на прикрывавшую бухту скалу, парень осторожно оглядел море. Всего кораблей оказалось три – первым шёл военный корабль класса «фрегат», чья мощь чувствовалась даже при закрытых орудийных портах. Форштевень легко вспарывал лазурную гладь.

– Красиво идёт, ничего не скажешь! Рулевой уверенно держит «ветер в парусе»! – восхищённо прокомментировал «картинку» Макаров.

Пристроившиеся за лидером пузатые «купцы» отставали на полкилометра (или, как сказали бы моряки, на два с половиной кабельтова).

– А почему они прут так близко от берега? – не оборачиваясь на собеседников, спросил Артём.

– Так ведь мористее проходит очень неприятное встречное течение, вот они и вынуждены поворот к осту недалеко от берега делать! – объяснил Апраксин. – Мы вчера это течение поперёк проходили, потому что на стоянку шли, а эти явно с материка на восток идут, и здесь другой дороги нет – южнее проходит ветровая тень от острова. Вот только мне кажется, что их навигаторы немного ошиблись… Надо было на милю дальше проходить… Эх, не случилось бы беды!

Русский волонтёр оказался прав в своём предположении: фрегат вдруг неожиданно резко накренился, затем, словно ванька-встанька, пару раз качнулся. Скорость и масса позволили проскочить через подводное препятствие – оконечность кораллового рифа. Ветер снова наполнил паруса, а перед форштевнем поднялся весёлый бурунчик. На «купцах» заметили это происшествие, и там началась паника: вахтенные офицеры подали сигнал «все наверх», послышались трели боцманских дудок. Спасаясь от неведомой подводной опасности, капитаны судов начали поворачивать под ветер – прямиком на рифы – это чётко видели с высоты скалы Артём и волонтёры.

– Что за дураки там командуют? – проворчал Апраксин. – Подобный манёвр говорит о незнании карты и общей бестолковщине!