В условиях лаборатории были протестированы эти копии, а также копии одежды Скотта и Амундсена. Выяснилось, что одежда Скотта была неуклюжей и жесткой, требовала огромного количества энергии, чтобы в ней двигаться. Во время реконструкции гонки в Антарктике четыре члена команды потеряли от 12 до 25 % веса, преимущественно мышечной массы. Еще одна реконструкция, на этот раз проходившая зимой 2013–2014 гг., показала, что в оригинальной ежедневной порции пеммикана (смеси высушенной говядины и жира), свежего мяса пони, печенья и шоколада не хватало около двух-трех тысяч калорий. Тела Скотта и его спутников съедали сами себя в попытке восполнить энергию, потраченную на переходы по снегу к полюсу и на сохранение тепла[359].

Если одежда плоха до такой степени, что температура частей тела падает ниже нуля, то результат будет плачевным. Обморожение происходит в том случае, когда кристаллики льда формируются в коже и в плоти. Первыми пострадавшими обычно оказываются кончики ушей и носа, пальцы рук, кисти, пальцы ног, ступни и мужские гениталии. Первый симптом – онемение. Затем кожа белеет и покрывается пятнами по мере того, как образуются кристаллы льда. Пораженные участки кажутся одеревеневшими на ощупь. Если обмороженный участок достаточно велик, красные кровяные тельца начинают склеиваться. Пораженный участок можно отогреть, при средней степени обморожения омертвевшая кожа шелушится и обновляется, как это происходит в случае образования волдырей. Более серьезные случаи требуют ампутации даже в наши дни[360].

Альпинисты в начале XX в. были хорошо знакомы с обморожениями. От них пострадали несколько экспедиций на Эверест в 1922 г. Ситуацию усугубило то, что их участники полагались на одежду, которую они надели бы в Альпах. Это было ошибкой: при нехватке кислорода, при морозе и ветрах, которые почти всегда дуют в Гималаях на высоте 21 000 футов, сохранить тепло было еще труднее.

Трагедия в том, что решение проблемы было найдено еще до экспедиций Скотта и Мэллори, но, поскольку оно выглядело совершенно негероическим, его отвергли. Хотя пух уток и гусей давно использовался в стеганых нижних юбках и постельных принадлежностях, никто никогда не думал о том, чтобы использовать его в одежде для холодной погоды. До того момента, пока Джордж Финч не получил костюм, сшитый по его собственному дизайну и состоявший из «пальто, брюк и рукавиц на подкладке из гагачьего пуха», покрытых тканью для аэростатов. Австралийца Финча высмеяли в снобистском Альпийском клубе, а его современники отказались носить подобные вещи, хотя комплект оказался теплее их собственной экипировки. Финч не отступал, подчеркивая необходимость специальной одежды на большой высоте в своей статье в газете Alpine Journal в 1923 г. Он предлагал шесть или более слоев шелка и шерсти, покрытых ветронепроницаемым слоем, желательно на подкладке из фланели и покрытых промасленным шелком. Для защиты рук, максимально уязвимых и одновременно жизненно важных для альпинистов, Финч предложил три слоя: шерстяные внутренние перчатки, сверху пара перчаток из шкуры ягненка и, наконец, пара из водонепроницаемой холстины.

В наше время, когда альпинисты надевают пуховые костюмы и слои синтетического флиса, специально созданные для Эвереста, обморожения продолжают преследовать тех, кто отваживается идти в горы. Во время альпинистского сезона 1996 г., когда за один день в метели на высоте погибли восемь человек, Бек Уизерс, патологоанатом из Техаса и альпинист-любитель, настолько ослабел, что его сочли умершим и оставили с открытыми руками и лицом. Он выжил, но потерял треть правой руки, все пять пальцев на левой руке, нос и части обеих ступней[361].

Почти все члены экспедиции Скотта ранее уже пострадали от обморожения, что сделало их еще более уязвимыми, и впоследствии они гораздо серьезнее страдали от него. Прежде всего даже те члены экспедиции, которые имели антарктический опыт, как будто пренебрегали риском. В феврале 1911 г. Скотт упомянул в своем дневнике, что однажды утром Бауэрс отважился выйти на улицу при температуре –21˚C, надев только «маленькую фетровую шляпу, не закрывавшую уши». Они прошли всего одну милю, и его уши побелели от мороза, и, хотя его довольно быстро отогрели, главными эмоциями Бауэрса были «огромное удивление и отвращение к тому, что у него есть настолько недисциплинированные органы»[362].

Такое пренебрежение потенциально угрожало жизни. Во время длительного перехода обратно от Южного полюса членам экспедиции пришлось замедлить движение из-за плачевного состояния ступней Оутса. Все были уставшими, потерпевшими крах, износившими носки и мягкие меховые сапоги finneskoe[363]. У всех начали развиваться симптомы обморожения, еще более замедлявшего их движение. Скотт тоже пострадал за десять дней до смерти: «Моя правая ступня пропала, почти все пальцы, а два дня назад я был гордым обладателем лучших стоп». Это случилось 18 марта, и надежды на спасение рушились одна за другой. На следующий день все стало еще хуже: «Ампутация – наименьшее, на что я могу теперь надеяться, но не распространится ли болезнь?»[364]

С того времени, когда первые спотыкающиеся, одетые в шелк и шерсть альпинисты проложили пути к вершине Эвереста в 1920-х гг., десять тысяч человек поднялись к Базовому лагерю и чуть меньше семи тысяч достигли пика, стоившего жизни Мэллори и Ирвину в 1924 г. Пермит[365] для иностранцев стоит 11 000 долларов, а некоторые платят и по 90 000 долларов фирмам, которые помогут им достичь цели. Эверест теперь превратился в индустрию: правительство зарабатывает более 3 млн фунтов стерлингов на пермитах. 15 000 кг мусора, оставленного альпинистами, было собрано за шестилетний период уборки. 11 000 кг замерзших экскрементов вывозится ежегодно. Почти такую же нагрузку испытывает Антарктика. Тут исследователи и любители соревнуются друг с другом в оригинальности: первый человек, доехавший до Южного полюса на велосипеде; первая индианка, добравшаяся до него на лыжах. Возможность для бо́льшего числа людей достичь этих мест частично определяется революционными переменами в тканях, ставших доступными.