Он смотрит на меня, и мой голос звучит холодно, безжалостно: — Ты должен знать, что бывает, когда прикасаешься к моему. Это меньшее, что я могла с ней сделать.

Его губы кривятся, а глаза снова вспыхивают белым, но я уже знаю, что сильнее его. Мои узы самодовольно клокочат в груди, когда его дар бросается на меня и ничего не получает. Потеря Привязанной и ее ранение определенно делают тебя иррациональным, так как он вскакивает на ноги, готовый пойти за мной, но успевает сделать всего один шаг, прежде чем существо Норта настигает его.

Но это мой ущерб, поэтому мне не страшно и не противно смотреть, как его буквально разрывают на части, конечность за конечностью, прямо у меня на глазах. Брут наблюдает за происходящим, не вступая в драку, его пустые глаза зорко следят за происходящим, и я приседаю, чтобы обвить его шею рукой и прижаться к нему.

Он очень нравится моим узам.

— Оли, пожалуйста, иди в дом. Пусть другие все уберут, — бормочет Атлас позади, в двух шагах от меня, где упал, когда мои узы проявились. Я рада, что он это сделал, еще больше, когда Норт кричит на нас обоих.

Я поворачиваюсь и вижу, как его существо направляется в нашу сторону.

С каждым шагом оно принимает все более твердую форму, пока передо мной не оказывается существо, похожее на добермана в полный рост, с пустыми глазами и злобным набором острых как бритва зубов в пасти на полном виду, пыхтящее, как настоящая собака. Описание Гейба о том, что все они бешеные, проносится у меня в голове, и Грифон бросается ко мне бегом, но я просто протягиваю существу руку.

Откуда мне было знать, что оно просто хочет, чтобы ему почесали за ухом, как это делает Брут? Я понятия не имею, но оно скулит и вибрирует от чистого удовольствия, когда я это делаю, его язык болтается, а пустые глаза закрываются от удовольствия, когда я уделяю ему внимание.

Я бормочу ему, когда мы слышим звуки ссоры позади нас, но мое внимание полностью сосредоточено на великолепном, грозном существе передо мной. — Ты такой хорошенький, спасибо тебе за помощь. Не придирайся к своему брату, он мой любимчик, но ты тоже можешь быть моим любимчиком, если хочешь? И животик тоже почесать? Хорошо, ты также можешь получить почесывание животика.

Брут толкает меня в плечо, потому что ему не нравится делить мое внимание, и мне приходится работать сверхурочно, чтобы дать им обоим поровну.

— Что, и я не могу достаточно подчеркнуть это, блядь, происходит сейчас? — бормочет Гейб в абсолютном ужасе. Я поднимаю глаза и вижу, что все мои Связные стоят и смотрят, как я ласкаю щенков.

Ладно, сейчас они оба в форме полноразмерных доберманов, но они все еще просто милые щенки.

Грифон очень медленно опускается на корточки, чтобы оказаться на моем уровне, все время глядя на существо Норта, как будто знает, что оно мечтает вонзить свои зубы ему в горло, и говорит мне низким тоном: — Оли, мне нужно, чтобы ты перестала чесать это существо и немного отошла назад, чтобы Норт мог убрать его.

Существу не нравится голос Грифона, и оно поворачивает голову, чтобы зарычать на него.

Брут рычит в ответ, немного сбивая меня с ног, чтобы встать между нами, и мне приходится пробираться обратно, чтобы остановить их драку. Вокруг меня раздается много ругательств, но я не обращаю на них внимания, хватаю существо Норта за морду и поворачиваю его так, чтобы он посмотрел на меня. — Не рычи на моих Связных. Это непослушно, ничего подобного, и если сделаешь это, то не получишь от меня больше ни одного почесывания.

Он опускает зад, чтобы сесть, и его хвост грустно виляет, что говорит мне, что он знает, что я не впечатлена им сейчас.

Я смотрю на Норта, который немного вспотел, и говорю: — Как его зовут? Опять же, если имя отстойное, я буду тебя осуждать.

Он делает медленный вдох и протягивает руку к существу, его ладонь становится черной, когда он призывает его обратно. Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, существо исчезает.

Я вскидываю руки и кричу: — Я не говорила забирать его! Теперь оно вернулось домой, думая, что я на него злюсь! Не будь засранцем, верни его!

Его рука скручивается в кулак, и он рычит на меня сквозь стиснутые зубы: — Успокойся. Твои глаза все еще черные, а у нас тут скоро будет больше тактических групп для очистки.

Брут стучит по моим ногам, недовольный тем, что я разглагольствую, но меня бесит, что Норт забирает существо. — Отдай его мне. Если я могу справиться с Брутом, я могу справиться и с… как, черт возьми, его зовут?

Норт просто поворачивается на пятках и уходит от меня.

Я хочу убить его.

В тот момент, когда я начинаю преследовать его, готовая разорвать его на куски за то, что он просто отказался от спора, как будто я его подчиненная, Грифон встает на моем пути и протягивает ко мне руки. Это очень успокаивающее движение, и оно так на него не похоже, что я действительно останавливаюсь.

— Твои глаза, Оли. Сделай вдох, успокойся, если не можешь, то иди в дом, потому что я не могу позволить тебе выйти из себя и уничтожить мою команду только потому, что ты злишься на Норта.

Я останавливаюсь и снова оглядываюсь вокруг, вглядываясь в окружающую обстановку, теперь, когда не полностью сосредоточена на существах, и, конечно же, тактическая команда Грифона стоит вокруг и смотрит на меня, как будто я самый ужасающий, страшный монстр, который когда-либо существовал.

Для меня это бессмысленно.

Все, что я сделала, это защитила Норта от одной женщины, которая должна была знать лучше. Они все обучены убивать Сопротивление и защищать сообщество Одаренных, и собираются стоять там и осуждать меня за то, что я защищаю своих собственных Связных?

Грифон снова читает мои мысли, засранец. — Нет, они смотрят на тебя за то, что ты обнимаешь кошмарное существо, к которому их всех учили никогда не приближаться и не вставать на пути. Они все миллион раз учились никогда, никогда не прикасаться к кошмару Дрейвена, а ты просто лелеяла самого страшного чертова ублюдка, какой только есть у Норта. Вот что заставило их, блядь, дрожать