На лицах сотрудников лечебницы теперь читалась серьезная тревога за состояние моего рассудка. Все обратили взоры на Ленца, ожидая, поддержит он или отвергнет мое более чем странное объяснение.

И директор, приподнявшись в кресле, подал мне одобрительный знак.

– Я с вами полностью согласен, мистер Дулут. Я тоже додумался до этого, но вы проявили поразительную сообразительность, придя к тому же выводу, даже не ознакомившись с трактатом уважаемого мной профессора Траумвитца.

Грин с явным трудом пытался изменить свое прежнее, слегка презрительное отношение ко мне. Мне даже почудилось, что я вижу, как мои акции заметно поднимаются в его глазах.

– Теперь вы видите, насколько все на самом деле просто? – с энтузиазмом спросил я свою аудиторию. – Чревовещатель, попавший в такое заведение, как ваша лечебница, сумел повергнуть ее в полнейший хаос. Он исподволь подсказал мисс Пауэлл идею украсть нож, озвучив мысль ее собственным голосом. Он превратился в бестелесный голос, наводивший своими предостережениями страх на меня и Геддеса. Он стал брокером для Лариби, нашептывая на ухо слова о кризисе на бирже. Для Фенвика он разыграл роль призраков, общавшихся с ним из астрального поля и посылавших ему сообщения. А когда ему понадобилось создать неразбериху в кинозале, он мог пустить в ход всю мощь своего дарования, чтобы крик «Пожар!» звучал то ли как женский, то ли как ангельский, исходя неизвестно откуда.

– Вы можете указать какое-то конкретное лицо? – оборвал меня Грин в нетерпении.

– Полагаю, что да. Но дайте же мне немного насладиться театральным эффектом моей версии, и, быть может, перед вашим мысленным взором возникнет персонаж, которого вы сами узнаете. Давайте исходить для начала из того, что наш преступник – чревовещатель. Обладает он другими талантами? Как я считаю, обладает несомненно. В конце концов, мы стали свидетелями слишком многих фокусов, совершавшихся в лечебнице, не так ли? Секундомер сначала спрятали в спальне Лариби, а потом во время танцев подложили ему же в карман. Скальпель сунули в сумочку мисс Пэттисон, чтобы он затем исчез прямо у меня из-под носа. Все это требует изрядной ловкости рук. Между тем, как я упоминал, для чревовещателей наступили тяжелые времена, и многим приходится зарабатывать себе на жизнь, осваивая смежные специальности. И большинство из них переквалифицировались именно в фокусники.

– А вам не кажется, что вы изображаете своего мифического героя уж слишком одаренным человеком? – с холодком в голосе вставил вопрос Морено.

– Нисколько. Все это может представляться какими-то чрезвычайными способностями только людям непосвященным. На самом деле здесь не было проделано ничего такого, что обычный карманник или балаганный фокусник не сумел бы выполнить с завязанными глазами. Единственным по-настоящему сложным номером стал трюк со смирительной рубашкой, но, как обещал показать чуть позже доктор Ленц, даже он не настолько труден, как кажется на первый взгляд.

– Все верно, – очень серьезно подтвердил директор. – Я целиком и полностью вас поддерживаю, мистер Дулут. Но ведь его личность имеет и третью грань, не правда ли?

– Как раз собирался упомянуть об этом, – подхватил его мысль я. – Совершенно очевидно, что преступник очень профессионально использовал практически каждого пациента лечебницы с учетом индивидуальных особенностей их недугов. Он превосходно пустил себе на пользу клептоманию мисс Пауэлл. Ему было достаточно много известно обо мне и Геддесе, чтобы знать о нашей боязни темноты. Он даже использовал невроз мисс Пэттисон и ее неприязнь к Лариби. Вот почему кажется логичным предположение, что этот человек хорошо подкован в вопросах медицины и психиатрии.

Ленц кивнул.

– И снова не могу не согласиться. Но думаю, что склонен оценивать его медицинские познания даже выше, чем вы.

– Это меня может лишь радовать. – Одобрение Ленца окончательно придало мне энергии и энтузиазма. – Так или иначе, перед нами вырисовывается портрет определенного человека, правда? Мы имеем дело с персонажем, который совмещает таланты эстрадного артиста с медицинским образованием. А нам известен только один подобный персонаж, который мог быть причастен ко всей этой истории.

– Стало быть, вы настаиваете на версии, что убийца – зять Лариби? – поинтересовался Грин настороженно.

– Да. А что ей противоречит? Подобная версия выглядит наиболее логичной.

– Более чем логичной, – снова вставил реплику Ленц и улыбнулся. – Поразительно, насколько у нас с вами схожий склад ума, мистер Дулут!

– Разумеется, – продолжал я уже даже излишне самодовольно под влиянием столь мощной поддержки Ленца, – любой сравнительно молодой человек в этом заведении мог бы оказаться зятем Лариби. Сам старик никогда не видел мужа дочери. А его родственник не добился известности ни как артист, ни как медик, чтобы самому стать узнаваемой личностью. Он не рисковал, что кто-то может знать его в лицо. Идеальная ситуация!

– Значит, вы полагаете, что он приехал сюда из Калифорнии, чтобы убить старика ради его денег? – хмыкнул Грин.

– Да, примерно так. Лариби сам сказал мне, что по завещанию оставил большую часть своего состояния дочери. Но он сообщил также о другом условии завещания, составленного перед прибытием в лечебницу. Сильвия Дон и доктор Ленц получали полный контроль над его деньгами даже в том случае, если бы он был официально признан неизлечимо больным, окончательно умалишенным. Так что у зятя имелся мотив, о каком вы в полиции обычно можете только мечтать. Одно дело быть женатым на безвестной киноактрисе, и совсем другое – если твоя жена становится миллионершей.

– Но, мистер Дулут… – Ленц снова поспешил к месту вставить свое замечание. – Вы же не думаете, что зять приехал сюда с целью сразу же убить мистера Лариби, верно?

– Нет, конечно, – ответил я с жаром, хотя, если честно, такая мысль только что пришла мне в голову. – Поначалу он не собирался заходить в своих планах так далеко. Мне кажется, его первой целью стало стремление довести старика до полного безумия. Это было не столь опасно и почти так же прибыльно. А кроме того, ему всего-то и понадобилось бы пустить в ход только талант чревовещателя. Навязчивый голос неизвестного происхождения с легкостью мог заставить тестя полностью лишиться рассудка, но как орудие убийства он малопригоден.

Меня самого отчасти смущало внезапно плавное и стремительное течение моих рассуждений. Создавалось впечатление, что Ленц своими своевременными комментариями и дополнениями ввел меня в гипнотически вдохновенное состояние. Но важнее оказалось другое. Самое меньшее, что он помог сделать своим нежданным вмешательством на моей стороне, это обеспечить теперь предельное внимание к моим словам полицейских.

– Начал он с того, – продолжал я, – что заставил бедную мисс Пауэлл украсть из хирургического кабинета секундомер. Затем напугал до чертиков меня и Геддеса своим голосом, пророчившим убийство. И его расчет вполне оправдался. Один из нас (увы, это был ваш покорный слуга) устроил по этому поводу громкий переполох, отвлек на себя внимание почти всего персонала лечебницы, дав преступнику возможность незаметно проникнуть в палату Лариби и подсунуть ему секундомер. Лариби принял его ход за звук биржевого тикера, и мнимая галлюцинация сказалась на нем самым неблагоприятным образом.