Неизвестный с усмешкой посмотрел на меня:

– Ну, ну. Что еще скажешь?

– Ниндзя разбегались… может, к дождю?

Мужик хмыкнул:

– Не ниндзя, а один ассасин.

– Вот и я говорю, исламские радикалы поднимают голову… А вообще, стабильности в мире нет.

– Себя-то в зеркале давно видел, стабильный ты наш? – Собеседник был явно настроен поболтать, мне же беседа доставляла беспокойство своей непредсказуемостью. – Вижу, не знаешь, как себя вести. Давай для начала познакомимся, можешь звать меня наблюдатель, а твое имя я знаю.

– Наблюдатель… Ладно. – Мне, в принципе, все равно, как неизвестный себя назовет. – По мне, можешь хоть Алексом назваться, хоть Юстасом. Рассказывай.

– Хгм… Уж да… Смертные совсем страх потеряли. – Мужчина с легкой ухмылкой смотрел на меня. – Сын мой. Не стоит так говорить с богом!

– Прости, батяня! Не злобы ради, по неразумению молвил! Грешен!

– Что грешен, я вижу. Что же ты ослушался заповедей, хгм… сынок?

– По недомыслию и незнанию ослушался! – Кажется, наш разговор скатывается в чистый бред. Чего надо от меня этому… существу?

– Если чадо твое ослушается тебя…

О-о, какие у нас боги начитанные. Я приготовился открыть огонь из автомата. Опасный разговор начался, и наезд слишком явный.

– Стругацких я читал. Может, перейдем к существу вопроса? – Не уверен, что АКМС мне подсобит, пойду-ка на мировую.

Наблюдатель издал смешок:

– Думаешь, автомат поможет?

– Не знаю, но, может, стоит побарахтаться?

– Не стоит, Андрей. Если бы я хотел тебя нейтрализовать, то сделал бы это. Но у меня к тебе есть серьезный разговор.

– Разговор – это хорошо. – Мой мозг пытался найти выход из нестандартной ситуации, но не находил. – Тогда, может, ответите на вопрос?

– Ты нахал! – Мужчина закурил папиросу. – Лады! Задавай.

– Зачем вы закинули Дениса и меня на Гетею?

Наблюдатель вздохнул, и его взгляд стал серьезен.

– Андрей! Не я перебросил вас в другой мир. Здесь все более сложно.

– Я не тороплюсь.

Бог расхохотался:

– Я про «нахала» говорил?

Я кивнул.

– Ты самый наглый смертный из всех, кого я встречал. Но это мне нравится. Слушай!

Большая Вселенная безгранична, и существа, в ней обитающие, слишком разные, и, по сути, в ней реализовано все, что возможно и чего не может быть вообще. Например, в твоем мире магия минимальна, на Гетее она присутствует на среднем уровне. А есть миры, где с помощью магии можно зажигать и тушить звезды. Есть миры, где люди живут при коммунизме, есть, где рабство сохранилось в межгалактических империях. Вселенная бесконечна в своих проявлениях. Одно объединяет ее существ! Они стремятся к Самосовершенствованию! Внешне это как соревнование: выше, дальше, быстрей. Как и везде, кто-то рассчитывает на свои силы, кто-то пытается жульничать, а кто-то ищет новые пути. Один из богов решился на эксперимент, в ходе которого он должен был получить бесценный опыт.

– Прошу прощения. Вы имеете в виду, он хотел перейти на более высокий ранг в божественной иерархии?

– Да. Что ты знаешь об этом?

Мне пришлось коротко пересказать то, что узнал об этом у Прометея.

– В принципе, верное определение, – произнес наблюдатель, выслушав меня. – Только оно верно для отдельно взятой вселенной, на самом деле все сложнее и проще одновременно. Но суть не в этом. Если судить по твоим словам, то бог имел четвертый ранг и должен был переходить на третий, а в ходе положительного окончания эксперимента мог стать существом второго порядка. Но, как у вас говорят, хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Перейти-то на третий он перешел, но до желаемого добраться не хватило силенок. Если приводить грубую аналогию – из готовящегося стать третьим перешел в готовящиеся стать вторым. Конечно, это большой прорыв в самосовершенствовании. Но. Как всегда, возникло одно большое «но»! В ходе эксперимента территория Света смешалась с Тьмою.

– То есть со Злом? – не удержался я от вопроса.

– Что есть Зло? Что есть Добро? Инь и Янь…

– Джедаи светлые и темные… – поддакнул ему.

– Кхм… Сам ты – джедаи. И язык у тебя, как помело! Я ему серьезные вещи говорю!

Ба, какие боги обидчивые пошли! И пошутить нельзя.

– Это у меня нервное.

– Я так и понял. Типа разволновался, проникшись важностью встречи, и все такое? – Наблюдатель опять хмыкнул и с легкой улыбкой стал рассматривать меня. – Постой, постой… Вот даже как, интересный вариант наклевывается.

Не знаю, что у него наклевывается, но у меня по телу побежали мурашки и защипало затылок.

– Значит, антимагичен… Что же, не редкость, конечно, но с магическим миром тебе не повезло… Любой маг в бою, банально промазав, убьет тебя. Однако! – Его брови пошли вверх. – Медицинское воздействие на организм, недавнее. Физическое развитие в норме, и есть приличный запас. Это открывает интересные векторы. Очень интересные… если выживешь.

От этих слов я почувствовал себя неуютно, словно меня к чему-то приговорили.

– Даже не знаю, посочувствовать тебе или позавидовать.

– Да в чем дело?! – не выдержал я.

– Не нервничай. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются!

Ну вот, почему в церкви говорили, что бог серьезный? Этот юморист меня до инфаркта доведет своими шутками. Между тем он продолжал:

– Видишь ли, все существа делятся независимо от происхождения на четыре вида: владеющие магией, не владеющие, антимагичные и имеющие предрасположенность к магии и антимагии. Последние являются как бы куколкой неродившегося бога. Остальных примерно поровну, в каких-то мирах больше одних, в каких-то – других. Так что ты не один со своей способностью. Но вот причина, по которой ты прошел процедуру лечения технологиями цивилизации, значительно превосходящей твою собственную, мне непонятна… – И тут он совершенно человеческим жестом стукнул себя по лбу ладонью. – Как же я забыл! Знаешь, я и не думал, что на Гетее остались космобазы. Стоит, наверное, их отключить.

– Не надо! – вырвалось у меня.

– Почему?!

– Историческая реликвия! История цивилизации в лицах, так сказать! – На самом деле мне было жаль искина, к которому я испытывал дружескую привязанность.

Внезапно наблюдатель посмотрел мне в глаза, и я оказался парализованным. А его зрачки начали испускать слабое сияние, сила которого отправила мое сознание в нокаут.

Пришел в себя минуты через две, а может, через пять минут. Наблюдатель так же сидел напротив и уже внимательно, без тени улыбки смотрел на меня.