Веспер Юнсон посмотрел на часы.

— Все точно. Она решила ехать в Седертелье и сесть там на поезд до Мальме.

Я вернул его к прерванной фразе. Он кивнул.

— Так вот, похоже, она скоро поняла, что долго брат не выдержит и на перекрестном допросе все выложит. Она решила напугать его и погубила его сирень. Видно, полагала, что он истолкует это как предзнаменование расплаты. Узнал Лео, что его сирень засохла, или нет, мы уже никогда не узнаем.

Сирень подрубили в среду. В тот же вечер мы взялись за Лео Леслера. Мало того, что выявили тесные ботинки, так еще и объявили, что датчан, которые могли подтвердить его алиби, не существует. Те были для него спасительной соломинкой — и вдруг исчезли! Что же теперь может ему дать шанс на спасение? Конечно, пистолет с отпечатками Свена Леслера. Отпечатки докажут, что Свен Леслер застрелил сына, и подкрепят достоверность его рассказа.

Ближе к вечеру он решил пойти в полицию. Написал и отправил вам то самое письмо. Он до смерти боялся и искал поддержки человека, на которого мог положиться. Выбор, естественно, пал на старшего брата. Ему ли было не знать, как вы чтите закон и порядок!

Сестре о содержании письма вы рассказали сами. Она поняла, что час пробил. Лео нужно было помешать любой ценой. Выход один — убить брата. Он назначил вам встречу внизу, у шлюза — значит, собрался сначала найти пистолет в гараже, а потом обсудить с вами, как подать его полиции.

На убийство она решилась быстро. Два поддельных письма, которые вызвали к шлюзу вашу жену и Хелен Леслер, поход в кино для алиби. Где она взяла гостиничную бумагу, вы сказали сами. Расставшись с вашей женой на площади Норрмальмсторг, она написала поддельные письма — почерк брата она копировала превосходно — и отослала их с центрального почтамта срочной почтой.

Вечером она ускользнула из кино, взяла такси до шлюза, перебралась через шлюзовые ворота и нырнула в гараж, где нашла гаечный ключ. Потом нашла место, откуда просматривались ворота, и стала ждать. Когда брат спустился в смотровую яму, она подкралась и нанесла ему убийственный удар.

Лео упал, возможно, она раздумывала, не отыскать ли пистолет и не взять ли его с собой. Но не успела — услышала шаги и поспешила скрыться.

За шлюзовыми воротами ее ждал неприятный сюрприз. Юный Фред ловил там рыбу. Время подгоняло, так что, думаю, она снова вспомнила сказочку про шпионов. Пусть, мол, скажет, что ничего не видел. Вероятно, она снова подкинула мальчишке немножко денег. И назначила ему встречу на утро.

Веспер Юнсон вздохнул.

— Больше рассказывать нечего. Она поехала домой и застала в своей квартире вашу жену, которая уже успела вернуться из кино. Тут, похоже, нервы у нее сдали, и она попросила Мэри сказать полиции, что из кино они возвращались вместе. Это было не глупо, а просто не нужно.

Но присутствия духа она не теряла. Теперь ей был опасен только мальчик. Ведь полиция может в два счета добыть из мальчугана правду.

Комиссар взглянул на Нильса Леслера.

— После вчерашнего допроса на Бергсгатан вы поехали прямо к сестре?

Он кивнул.

— Я знал, что там моя жена.

— Да-да. Еще один вопрос. Вы что-нибудь говорили сестре о мальчишке? Вы же столкнулись с ним в дверях моего кабинета.

Нильс Леслер задумался.

— Да, в самом деле, говорил.

— Вот видите! — воскликнул Веспер Юнсон. — Ее опасения подтвердились. Полиция мальчишкой уже заинтересовалась. Значит, его нужно убрать! За ночь у нее созрел план. Простой, дьявольски коварный и ей ничем не угрожающий.

Сегодня с утра она явно первым делом позвонила на железную дорогу или на лильехольменскую станцию и узнала, когда вечером проходят товарные поезда. Потом в условленном месте встретилась с мальчиком и рассказала очередную сказочку. Про шпионов, которые спрятали документы меж рельсов в туннеле у Лильехольмена. Ей туда нельзя — за ней следят, так что вся надежда на малыша Фреда. От него зависит ее жизнь и жизнь многих людей. Представляете, как гордился мальчишка доверием! Она дала ему карманный фонарик и часы и внушила, что нужно действовать точно вовремя. — Усатый коротышка тяжело вздохнул и закончил: — Остальное вы знаете.

Меня мучил один недоуменный вопрос:

— Но зачем она подложила пакет с ароматической солью и окровавленное полотенце Хелен Леслер?

Веспер Юнсон отмахнулся:

— А это не она. У нее и в мыслях не было привлекать внимание полиции к таким уликам.

— Но кто подсунул коробку Хелен?

— Наверняка Лео Леслер. Помните, он ведь торчал в ее подъезде.

— Но вы сами утверждали, что он хотел узнать, почему она ездила на Урведерсгренд, и надеялся, что она подтвердит его алиби.

— Я и сейчас так думаю, — кивнул комиссар. — Но не забывайте, Лео Леслер был человек нервный и нерешительный, к тому же в безвыходном положении. В какой-то момент он поддался соблазну бросить подозрение на Хелен.

Он наверняка знал, что она скрыла свою поездку на Урведерсгренд. Так что анонимная записка вполне могла вызвать обыск в доме и находку окровавленного полотенца с монограммой Свена Леслера, Хелен оказалась бы в незавидной ситуации. Коробка с ароматической солью, исчезнувшая из ванной свекра, могла ее доконать. Вот Лео Леслер и подложил в подвал улики! Однако до конца свой план он так и не довел из-за полнейшей бестолковости. Короче…

Он вдруг умолк и поднял голову. Машина резко затормозила. Фары осветили стоявшего посреди дороги полицейского.

Веспер Юнсон выскочил, я за ним. Впереди был крутой поворот, справа за березовой рощицей какие-то виллы. На узкой боковой дороге стоял патрульный автомобиль. Полицейский что-то шептал комиссару. Тот кивнул и обернулся.

Нильс Леслер как раз вышел на шоссе. Тяжелое лицо побледнело и напряглось, губы беззвучно шевелились. Веспер Юнсон взял его за плечи.

— Вашей жены здесь нет. Думаю, вам надо поехать домой.

— Но… но я… — забормотал Нильс Леслер.

Комиссар дал знак двум полицейским.

— Отвезите его в город. И сообщите, куда он направится.

Все трое сели в машину. Бессильные протесты умолкли, двери захлопнулись, и «вольво» покатил прочь. Веспер Юнсон тяжело вздохнул и зашагал в другую сторону. Полицейский, который нас остановил, шел впереди, показывая дорогу. В березовой листве шелестел ветерок, где-то неподалеку пели дрозды.

За поворотом собралась молчаливая кучка людей. У обочины лежали велосипеды. До меня донесся голос полицейского:

— Мы были метрах в пятидесяти, когда она врезалась прямо в скалу.

В скалу? Да, в самом деле, через дорогу за чахлым кустарником темнел отвесный гранитный утес.

Мы сошли с проезжей части и пробрались сквозь кусты. Сломанные деревца, примятый шиповник — будто танк прошел.