— Сначала к мосту Сканстульбру, — сказал Веспер Юнсон, когда мы обогнули пестрящую цветами площадь. Он сидел впереди рядом с Нильсом Леслером и нервно теребил дверную ручку. Время от времени он поворачивал голову, и я видел сеточку морщин вокруг глаз и рта. Что это — знак тревоги или разочарования?

Сам я сидел сзади, между дамами. Украдкой взглянул на Клару Денер. Рот ее опять был сурово сжат, мина говорила: «Зачем все это?» С другой стороны эхом донесся голос Мэри Леслер:

— В чем, собственно, дело?

Я посмотрел в ее большие удивленные серые глаза. Привлекательное личико затеняла изящная широкополая шляпка, слишком кокетливая для женщины в трауре.

Мы выехали с оживленной Етгатан на Сканстульбру.

— Дальше! — скомандовал Веспер Юнсон.

Не говоря ни слова, мы проехали шлюзовой мост. На подступах к большой дорожной развязке южнее моста комиссар поспешно начал опускать стекло. Нильс Леслер притормозил, полицейский в форме кинулся к машине.

— Ну что?

Полицейский взял под козырек.

— Парень движется по Соккенвеген на запад. — Он жестом показал через дорогу, где стояла патрульная машина. — Только что сообщили по радио.

Веспер Юнсон кивнул.

— Значит, за ним следует патруль?

— Да, и мы все время на связи.

— Отлично, — кивнул комиссар. — Поезжайте вперед, покажете дорогу!

Полицейский вернулся к машине и исчез внутри. Немного погодя она развернулась и покатила по Худдингевеген. У Клары Денер наконец-то прорезался голос:

— Полагаю, мой сын тут ни при чем!

Веспер Юнсон оглянулся.

— Нет, речь о совсем юном мальчике, который украл велосипед.

Вдоль дороги мелькали виллы и дачки. За верхушками деревьев на фоне бирюзового вечернего неба высились почти черные силуэты больших домов. У подножия длинного подъема магистраль перерезало шоссе, уходившее далеко в поля. Через секунду наш поводырь свернул направо и взял курс на запад.

Когда мы выехали из огромного туннеля под железнодорожной насыпью, я увидел невзрачный красный домишко рядом с веткой, которая отходила дальше к югу. Прежде — до постройки моста Орстабру — по этим рельсам мчались скорые поезда. Теперь бывшая главная линия стала всего-навсего вспомогательной одноколейкой: одолев длинный туннель, она заканчивалась в полутора километрах к северу, у Лилехольмена.

Я посмотрел вперед. Дорога медленно поднималась в гору. У обочины стоял автомобиль. Рядом, вскинув руку, стоял полицейский. В ту же минуту машина впереди затормозила, Нильс Леслер ловко повторил маневр.

Несколько шагов — и Веспер Юнсон оказался рядом с полицейским. Тот сперва показал на дамский велосипед на обочине, потом на откос слева от дороги. Подойдя ближе, я услышал, как он говорит:

— Похоже, мальчишка забрался в туннель.

Веспер Юнсон обернулся и взмахнул зонтиком. Прибывшие с нами полицейские подбежали к нему.

— Да нет же, разворачивайтесь! Ради Бога, поживее! Давайте к тому концу туннеля и идите нам навстречу. Мы пойдем отсюда. И чтоб мышь не прошмыгнула!

Не дожидаясь ответа, он скатился с откоса. Я за ним, по пятам за мной еще один полицейский.

Только сейчас я заметил, что мы очутились на железнодорожных путях. И вдруг сообразил: здесь уходит под землю старая магистраль. Метрах в пятидесяти впереди чернел зев туннеля.

Веспер Юнсон был уже на рельсах.

— Убийца наверняка ждет мальчишку в туннеле, — задыхаясь, выпалил я.

— А, по-вашему, он должен сидеть дома и раскладывать пасьянс?

Он осекся, глянул в сторону туннеля и знаком велел мне и полицейскому держаться возле путей. До туннеля оставалось всего метров двадцать пять, каменные стены по бокам изрядно выросли. В небольшой расселине, прижавшись к скале, стоял еще один полицейский. Он не сводил глаз с туннеля, а когда мы подошли, обернулся и прижал палец к губам.

— Мальчишка только вошел туда, — прошептал он, показывая на черное жерло туннеля.

Мы прислушались. Далеко во мраке слышались шаги.

Веспер Юнсон нетерпеливо взмахнул рукой, и мы на цыпочках вошли в туннель. Полумрак быстро сменился кромешной тьмой. Мы на ощупь пробирались вдоль шершавой стены, песок скрипел под ногами. Кто-то споткнулся и сквозь зубы выругался. Веспер Юнсон шикнул.

Я посмотрел назад — серая щель, и больше ничего. Мы явно добрались до того места, где туннель поворачивал. Здесь нужно иметь кошачье зрение.

Чуть впереди мигнул свет. Мы разом замерли, прижались к скале. Свет загорелся снова и уже не гас. Он блуждал по стенам, ощупывал рельсы. Черт, это же карманный фонарик в руках у мальчишки! Мы увидели его четкий силуэт. Он стоял к нам спиной и светил прямо перед собой.

Сначала он не шевелился. Потом присел на корточки и стал копаться в песке между шпалами. Ищет что-то?

Он встал, прошел еще несколько шагов, опять присел на корточки и повторил все снова.

Я озадаченно наблюдал за его странными действиями. Чем это он занят? Может, там в песке что-то спрятано? А парнишка здесь по своей инициативе или его послал убийца?

Новый звук заставил меня насторожиться. Поначалу он был слабый и далекий — едва слышный, — однако с каждым мигом нарастал. Однообразный гул сопровождался ровным перестуком. Поезд!

Я торопливо обернулся. Щель исчезла, но рельсы вдали блестели, и блеск становился все ярче. Спустя миг рельсы уже не пели, а гремели, а из темноты вынырнул ослепительный прожектор.

Я инстинктивно прилип к стене. Вплотную возле меня сверкали латунные пуговицы полицейских мундиров. Цепенея от бессильного ужаса, я взглянул в другую сторону. Мальчик обернулся и замер между рельсами, на худеньком лице застыл испуг. Почему он не бежит в сторону?

Грохот оглушал, паровоз был уже рядом. Мальчик, словно защищаясь, поднял руки, сжался в комок и зажмурил глаза.

А затем все произошло так немыслимо быстро, что я ничего не успел разглядеть. В луче прожектора метнулась какая-то фигура, мальчишка отлетел в сторону, а через миг по тому месту, где он только что стоял, прогромыхал состав.

В наступившей тишине я слышал только стук собственного сердца. Потом рядом заговорил один из полицейских. Он промчался мимо, за ним протопал его товарищ. Я ощупью пошел за ними.

Вспыхнул карманный фонарик. Две фигуры шагали по путям, держась за руки. Веспер Юнсон вел мальчишку, тот отчаянно ревел.

— Ну, тише, тише, — успокаивал его комиссар. — Кто тебя сюда послал?

— Она… Сказала, чтобы я пошел и откопал бумаги, зарытые в песке…

— В туннеле?

Слезы текли в три ручья.

— Посреди туннеля… между рельсами… она дала мне часы… и фонарик…