и увидели фигуру, ожидающую их, облаченную в красное, и удобно устроившуюся на внушительном, вырезанном из дерева троне.

— Не совсем, — сказал Регент.

* * *

Каждый нерв натянулся перед опасностью. В мыслях Дэмиена метались слова — засада, обман; его глаза осматривали входы в поисках людей, в поисках толпы солдат, окружающей их. Но звон металла и топот ног так и не раздался. Только его сердце колотилось в тишине, и вокруг них с безразличными лицами стояли стражи Твердыни, и Регент поднялся с трона и направился к ним.

Дэмиен заставил себя отпустить рукоять меча, которую инстинктивно сжал. Неисполнимое желание приставить острие к глотке Регента стучало в нем, словно колотящийся призыв к действию, на который он не должен обращать внимания. Правила Твердыни Королей были священны и нерушимы. Он не мог вытащить здесь меч и остаться в живых.

Регент остановился и ждал их, словно Король рядом Камнем Королей; власть текла в его жилах, он был одет в темно-красное, и королевская мантия лежала на плечах. Масштаб зала подходил ему, его силе повелевать, которой он обладал, когда встретился взглядом с Лореном.

— Лорен, — мягко сказал Регент, — ты доставил мне массу проблем.

Легкий трепет пульса на шее Лорена выдавал его, несмотря на спокойный внешний вид. Дэмиен чувствовал реакцию, которую он скрывал, чувствовал, как Лорен контролирует свое дыхание.

— Неужели? — сказал Лорен. — Ах, да, верно. Тебе пришлось заменить своего постельного мальчишку. Не вини меня слишком сильно. В любом случае, в этом году он стал бы слишком взрослым для тебя.

Регент несколько мгновений медленно изучал Лорена взглядом; рассмотрев его, он сказал:

— Эти дерзкие остроты никогда не шли тебе. Твое ребяческое поведение так непривлекательно выглядит на мужчине. — Его голос был спокойным, задумчивым, возможно, немного разочарованным. — Знаешь, ведь Никаис действительно думал, что ты поможешь ему. Он не знал твоей сущности, не знал, что ты бросишь его на измену и на смерть из-за своей мелочной злобы. Или была еще причина, по которой ты убил его?

— Твою купленную шлюшку? Не думаю, что кто-нибудь будет скучать по нему.

Дэмиену пришлось заставить себя не отшатнуться. Он забыл о бескровной жестокости разговоров дяди с племянником.

— Ему нашлась замена, — сказал Регент.

— Я так и думал. Ведь ты отрубил ему голову, а из-за этого становится немного сложнее сосать твой член.

Через мгновение Регент задумчиво обратился к Дэмиену:

— Полагаю, что все дешевые удовольствия, которые ты получаешь с ним в постели, заставили тебя закрыть глаза на его сущность. В конце концов, ты Акиэлоссец. Должно быть, очень приятно получить Принца Виира под себя. Он неприятный, но едва ли ты обращаешь на это внимание, когда хочешь совокупляться.

Дэмиен ответил очень спокойно:

— Ты один. Ты не можешь использовать оружие. У тебя нет людей. Ты мог застать нас врасплох, но это ничего тебе не принесет. Твои слова ничего не значат.

— Врасплох? А ты занятно наивен, — ответил Регент. — Лорен ждал меня. Он здесь, чтобы сдаться мне в обмен на ребенка.

— Лорен здесь не за тем, чтобы сдаться, — сказал Дэмиен, и в секундную тишину, повисшую после его слов, он повернулся и увидел лицо Лорена.

Лорен побледнел, его плечи сковало напряжение, и это было молчание принятия сделки, заключенной между ним и его дядей уже давно. Сдайтесь, и все, что принадлежит Вам, будет Вам возвращено.

И внезапно появилось что-то ужасающее в Твердыне Королей, в безразличных, одетых в белые плащи стражах, стоящих на карауле, в огромных белых камнях. Дэмиен сказал:

— Нет.

— Мой племянник предсказуем, — сказал Регент. — Он освободил Йокасту, потому что знает, что я никогда бы не стал менять тактическое преимущество на шлюху. И поэтому он пришел сюда, чтобы сдаться в обмен на ребенка. Его даже не волнует, чей это ребенок. Он просто знает, что ребенок в опасности, и что ты никогда не станешь сражаться со мной, пока он в моих руках. И так он нашел способ убедиться, что в итоге ты выиграешь: сдаться самому в обмен на жизнь твоего ребенка.

Молчание Лорена говорило само за себя. Он не смотрел на Дэмиена. Он просто стоял, неглубоко дыша, его тело было напряженным и неподвижным, словно он подготавливал себя.

Регент сказал:

— Но тот обмен меня не интересует, племянник.

В последовавшей тишине выражение лица Лорена изменилось. Дэмиен едва успел заметить, как Лорен развернулся к нему лицом и сказал натянутым голосом:

— Это ловушка. Ты не должен его слушать. Нам надо уходить.

Регент развел руки в стороны.

— Но я здесь один.

— Дэмиен, уйди, — сказал Лорен.

— Нет, — сказал Дэмиен, — он один.

— Дэмиен, — повторил Лорен.

— Нет.

Дэмиен заставил себя полностью рассмотреть Регента: его коротко остриженную бороду, темные волосы и голубые глаза, которые были его единственным физическим сходством с Лореном.

— Сюда он пришел заключать сделку именно со мной, — сказал Дэмиен.

Твердыня Королей с ее строгими законами, запрещающими насилие, была единственным местом, где двое врагов могли встретиться и прийти к сделке. Было что-то подходящее в том, чтобы столкнуться с Регентом здесь, в этом церемониальном месте, устроенном для противников.

Дэмиен сказал:

— Назови свои условия за ребенка.

— О, нет, — сказал Регент. — Ребенок больше не участвует в сделке. Мне жаль, если ты думал сделать широкий жест. Но я предпочитаю держать ребенка при себе. Нет, я здесь за своим племянником. Он предстанет перед судом Совета. Затем он умрет за свои преступления. Мне не нужно договариваться или отдавать ребенка. Лорен встанет на колени и будет умолять меня взять его. Не так ли, Лорен?

Лорен сказал:

— Дэмиен, я сказал тебе уйти.

— Лорен никогда не встанет перед тобой на колени, — сказал Дэмиен. Он заслонил собой Лорена от Регента.

— Думаешь? — спросил Регент.

— Дэмиен, — сказал Лорен.

— Он хочет, чтобы ты ушел, — сказал Регент. — Тебе не любопытно, почему?

— Дэмиен, — повторил Лорен.

— Он уже опускался передо мной на колени.

Регент произнес это спокойным само собой разумеющимся тоном, и сперва Дэмиен не понял. Это был просто набор слов. Даже когда Дэмиен повернулся и увидел густой румянец пятнами покрывающий щеки Лорена. И только тогда значение этих слов начало выгонять из его головы все остальные мысли.

— Вероятно, мне следовало отстранить его, но кто же устоит, когда мальчик с таким личиком просит тебя остаться с ним? Он был так одинок, когда умер его брат. «Дядя, не бросай меня одного…»

Ярость; она дала ясность и простоту, выжгла все прочие мысли. Ужасное выражение лица Лорена, движение стражей в белых плащах на первый скрежет стали — все это было неважными