А потом Дух вместе со всей стаей помчался обратно на Край. Надо защитить мальчика от плохих людей. И вот они снова ныряют в Глубокую Синеву. Теперь можно и рыбу половить.

Но лучше всего то, что на этот раз дельфин взял мальчика с собой. Наконец-то представился случай показать другу, как прекрасно Море, и разделить с ним все глубоководные радости. Вместе они будут гоняться за сверкающими и переливающимися рыбьими косяками, и мальчик узнает, что за наслаждение дельфинья охота. Как интересно ловить анчоусов, выдыхая струйки серебристых пузырьков и сбивая рыбу с толку! А потом – вкусное угощение: мясо, плавники, косточки!

После еды можно и поиграть. И тогда они с мальчиком заплывут еще глубже – в Черную бездну.

Не успел Гилас опомниться, как Вороны остались далеко позади. Опасность миновала. Вместе с Духом мальчик стремительно погрузился в мир, полный рассеянного зеленого света.

Крепко держась за плавник, Гилас прижался щекой к гладкой жесткой спине. Дух придерживает боковыми плавниками лодыжки «седока», чтобы тот не слетел. Мимо проносятся серебристо-зеленые дельфины. Время от времени кто-нибудь из них остановится, поглядит на мальчика добрыми темными глазами и тут же снова скроется в синеве. Отовсюду доносится свист и пощелкивания. Мальчик почувствовал радость дельфинов, их веселое настроение передалось ему, обволакивая и изнутри, и снаружи.

Пара секунд – и Дух понесся вниз вдоль крутого склона подводной горы. Гилас успел мельком заметить покачивающийся лес водорослей и косяк красно-золотистых рыбок. Еще секунда – и гора скрылась из вида. Синева стала темнее, гуще. Холод пробрал до костей.

«Хватит, – мысленно велел Гилас Духу. – Пора возвращаться».

Но дельфин только весело пощелкивал. На мальчика внимания не обращал.

Гилас стукнул по твердому боку кулаком. Но для дельфина удар тощего мальчишки – всего лишь нежная дружеская ласка. Гилас попытался высвободить ноги. Бесполезно – дельфиньи плавники слишком сильны. А по своей воле Дух мальчика не выпустит. Он же думает, что таким образом о нем заботится!

Темнота все сгущалась. Дельфинья стая щелкала, не переставая. Щелчки сливались в один протяжный, заунывно жужжащий звук. Он навязчиво опутывал, точно паутина. Животные заплывали глубже и глубже. Голову Гиласа копьем пронзила острая боль. Мальчик сглотнул, зажал пальцами нос. Боль ненадолго отступила, но вскоре вернулась с новой силой.

Гилас еще раз стукнул Духа по боку. Никакой реакции.

Грудь будто сдавило стальным обручем. Голова кружилась. Гилас что угодно отдал бы, лишь бы сделать вдох.

«Мне нужен воздух! – мысленно кричал мальчик. – Дух, я задыхаюсь!»

Казалось, дельфин его услышал. Повернул голову, взмахнул хвостом, и вот они понеслись вверх. Секунда – и пощелкивания стаи стихли, оставшись далеко позади. Впереди показался первый проблеск света. Скоро их опять окружало зеленое сияние. Головокружение и боль отступили. Но Гиласу все еще не хватало воздуха.

Когда поднялись выше, мальчик услышал шум волн и увидел над головой их белые шапки. И вот они с Духом вырвались на поверхность. Гилас с облегчением ловил ртом воздух, вдыхая полной грудью.

Дрожа и с трудом переводя дыхание, он распластался по спине дельфина. Тот бережно нес его к берегу. Духу погружение оказалось нипочем – даже не запыхался. Дышит тихо и ровно: «Пфф, пфф». Гилас с удивлением понял, что тяжкое испытание, едва не стоившее ему жизни, для дельфина лишь короткая подводная прогулка.

Наконец они выплыли на мелководье. Гилас с облегчением соскользнул с дельфиньего бока и раскинулся на спине среди водорослей. Мальчика покачивало на волнах. Глаза жгло от морской соли. Голова ныла.

Как только к Гиласу вернулась способность соображать здраво, он тут же вспомнил про Воронов. Оперся о дно локтем, с трудом приподнялся.

Дух доставил его в маленькую бухточку, густо заросшую можжевельником. Гилас здесь не бывал, но похоже, место укромное. Врагов не видно. Мальчик подумал о Кратосе, Теламоне и кинжале. Казалось, все это произошло с кем-то другим.

Дух робко ткнулся носом ему в ноги. Должно быть, просит прощения. «Извини. Не знал, что ты не можешь плавать под водой, как я».

Гилас поднапрягся и ткнул его ногой в ответ. Он хотел сказать, что все понимает и тоже хочет извиниться. «Уж прости, но я не ты, под водой мне делать нечего».

Но не успел и рта раскрыть, а дельфин уже уплыл.

«Покойся с миром, Гилас», – мысленно произнес Теламон и бросил ветку черного тополя в погребальный костер Кратоса.

Можно ли притвориться, что горюешь по дяде, когда на самом деле оплакиваешь друга? Или боги все равно услышат твои мысли?

Пока они с девчонкой не нашли на берегу окровавленный кусок туники, Теламон все надеялся, что Гилас жив. Даже потом мысль о его гибели не укладывалась в голове. Неужели товарищ вправду мертв и никогда не вернется?

Костер потрескивал и выстреливал снопы искр. Огонь быстро поглощал облитый маслом хворост и скоро добрался до тела Кратоса.

После вчерашнего ливня небо прояснилось, а Море едва колыхалось, будто вместо воды в бухту налили молока. Теламон стоял и, жмурясь, глядел на Солнце. Едкий запах горелой плоти сдавил горло. Теламон отвернулся и стал смотреть, как едва заметные волны печально накатывают на гальку. Представил, как тело Гиласа лежит где-то там, на дне. Некому совершить ритуалы, чтобы проводить его дух в мир иной.

Зачерпнув пригоршню горячей сажи, Теламон растер ее по лицу. Кожу защипало, но так ему и надо. Он заслуживает наказания. Все эти несчастья произошли по его вине. Не договорись Теламон встретиться с Гиласом у затонувшего корабля, Кратос остался бы жив. Да и его друг тоже.

Воины стояли в стороне и глядели на мальчика по-новому, с уважением. Они видели, как он вытащил кинжал Короносов из окоченевших пальцев Кратоса. Видели, как натер лицо сажей. Мальчик все делает правильно. Так и должно быть: молодой племянник принимает на себя обязанности погибшего дяди.

Теламону бы гордиться собой. Вернул кинжал – ценнейшее наследие дома Короносов. А вместо этого со стыда сквозь землю готов провалиться. Но еще тяжелее оттого, что до возвращения в Ликонию он будет за главного – так уж положено. Теламон понимал: ему такая ответственность не по плечу. Да и воины наверняка того же мнения. Чтобы мальчишка тринадцати лет – и отдавал приказы опытным бойцам вдвое старше?

Вчера Иларкос, правая рука дяди, спросил у Теламона, как поступить: сжечь тело в соответствии с ритуалами, которых придерживался Кратос, или доставить в Ликонию и по традиции похоронить во Дворце Предков? Теламон не нашелся с ответом. Он не хотел устраивать погребальный костер, да и вообще терпеть не мог дядины ритуалы, но не решался сказать об этом в открытую. В конце концов Иларкос принял решение за него.