Тот обернулся и при виде Гиласа на секунду опешил. Потом издал лающий звук, отдаленно напоминающий смех.

– Блоха! Уцелел-таки!

Гиласа трясло от ярости.

– Да уж, ты все сделал, чтобы я из долины живым не вышел! Верни плот! Он мой!

С еще одним смешком Акастос покачал головой.

– Я его построил! – взревел мальчик.

– Твоя правда, – ответил Акастос. – Но материалы-то взял с моего корабля! Кстати, для горца ты неплохо справился, только про парус забыл.

Решив, что в этой ситуации лучший путь – заговаривать Акастосу зубы, Гилас спросил, где беглец прятался от Воронов.

Тот застыл, как каменный.

– Вороны были здесь? На острове?

– Да, на побережье. Только что уплыли. Тут целая битва разыгралась. А потом еще Пирра разбудила Сотрясателя Земли. Как же ты пропустил такой переполох?

– Да… Странно… – произнес Акастос, будто говоря с собой. – Видно, боги опять сыграли со мной шутку.

Потом обратился к Гиласу:

– А насчет того, что Сотрясатель Земли проснулся, – это ты загнул, Блоха. Так, шевельнул хвостом во сне, и все. Когда Он пробуждается, горы раскалываются и извергают огненные реки, а Море нападает на сушу. Если Сотрясатель Земли просыпается, это ни с чем не спутаешь.

Он снова повернулся к веслу.

– Возьми меня с собой! – крикнул Гилас.

Акастос беспощаден, но все-таки не Ворон. Лучше уплыть с попутчиком, которого преследуют Злобные, чем застрять на острове одному.

– Прошу тебя! – взмолился мальчик.

– Не могу, Блоха. От тебя только и жди неприятностей, а мне этого добра и так хватает.

Вдруг откуда ни возьмись налетел ветер и наполнил маленький парус.

– Надо же! – обрадовался Акастос. – Помогает мешочек с ветрами! А я думал, шарлатаны врут.

Акастос помахал рукой Гиласу:

– Удачи, Блоха! Смотри Воронам не попадайся!

Гилас прыгнул в воду и поплыл, но ветер уже отнес плот так далеко, что не догнать.

– Я не Блоха! – прокричал мальчик вслед Акастосу. – Меня зовут Гилас!

Но Акастос уже был далеко. Наверное, не расслышал.

Вдруг Гилас заметил на поверхности воды темную тень, похожую на пятно, – и это нечто следовало за плотом. Интересно, Акастос знает, что Злобные у него на хвосте? И долго ли еще ему удастся уходить от преследования?

Стемнело. Гилас в одиночестве поужинал оливками и сыром.

Царапина от клыка морской змеи больше не болела, рана на руке наконец зажила. С тех пор как напали Вороны, прошла половина лунного месяца. А кажется, будто Исси пропала несколько лет назад, не меньше.

Гилас не мог уснуть. Мальчик подошел к воде и сел на берегу, глядя на молодую Луну. Море блестело, как отполированный обсидиан. Лунная дорожка подрагивала на поверхности тонкой серебряной нитью.

Тут гавань пересекла стремительная темная тень.

– Дух! – окликнул Гилас.

Но вместо того чтобы подплыть к мальчику, дельфин обогнул берег по широкой дуге. Сколько Гилас ни свистел, сколько ни хлопал ладонями по волнам – толку никакого.

И тут мальчик понял: Духу до сих пор стыдно – чуть не утопил мальчика.

– Да не бери в голову! – прокричал Гилас, хоть и знал: дельфин человеческую речь не понимает. – Ты же не со зла! Просто Море мне показывал!

Но с таким же успехом мог бы разговаривать с волнами. Дух уже уплыл далеко и вскоре скрылся в сиянии серебристой лунной дорожки.

Дельфину грустно. Вечно у него все наперекосяк! Вот и на этот раз сделал очередную глупость, а как поправить дело – не знает.

Думал – пусть мальчик увидит всю красоту подводного мира. А в результате чуть на тот свет его не отправил. Наездник весь обмяк и повис на нем, как тряпка. Дух в жизни так не пугался. Что он натворил? К счастью, на мелководье его друг ожил. Но когда дельфин просил прощения, мальчик оттолкнул его задним плавником.

Потом Дух несколько раз хотел помириться, но так и не решился подплыть к мальчику.

Стая чувствует, как дельфин переживает, и старается его развеселить. Родные трутся о него носами и боками, младшая сестренка принесла в подарок пучок водорослей и краба.

Но дельфина ничто не радует. Играть не хочется. Даже охотиться нет настроения.

Мальчик – его друг. Да, они могут плавать вместе только на самом Краю, и разговаривать по-дельфиньи человеку не дано, зато они понимают чувства друг друга, а это для дружбы самое главное.

Дух ужасно скучает по мальчику. Боится, что скоро тот уплывет далеко за Море. Уплыла же девочка. Неужели мальчик покинет остров и они с дельфином так и не помирятся?

Прошло два дня. Гилас стоял на корме иноземного корабля. Он уносил мальчика все дальше от Острова Людей-с-плавниками. Земля медленно таяла вдали. Гилас высматривал в воде дельфинов, пока глаза не заболели, но ни одного не заметил. Мальчик чувствовал внутри холод и пустоту. Вдруг Дух так и не приплывет?

Подошел капитан корабля и протянул Гиласу пригоршню сушеных анчоусов. Мальчик кивнул, принял угощение, но аппетита не было.

А капитан между тем обводил волны пытливым взглядом опытного морехода. Он одет в юбку с ремнем на поясе – совсем как тот кефтиец в гробнице. Но кожа у него темнее, а в уши вдеты костяные серьги в форме двух летучих рыб. Гилас не знает, откуда родом этот человек и куда ведет корабль. Главное, что сейчас судно направляется на север, к Ликонии. Больше мальчику ничего не надо.

Капитан что-то сказал на непонятном языке и поднес пальцы к губам. Наверное, хочет, чтобы Гилас поел. Мальчик снова кивнул, но к анчоусам не притронулся. Капитан пожал плечами и отошел.

Вдруг вся команда оживилась. Гилас быстро понял почему. Над волнами в удивительном единстве поднимались гладкие спины. Они рассекали воду, будто серебряные стрелы. У путешественника на глаза навернулись слезы. Вся стая приплыла его проводить. Куда ни глянь, дельфины ловят волны, расходящиеся от судна, плывут с кораблем наперегонки – и легко его обгоняют. У Гиласа замерло сердце. Мальчик заметил Духа.

Не обращая внимания на любопытные взгляды гребцов, Гилас перегнулся через борт. Дух вильнул в сторону и приблизился к Гиласу, с легкостью плывя вровень с кораблем. Дельфин посмотрел мальчику в глаза, но быстро отвел взгляд. Будто спрашивал: «Ты меня простил?»

Гилас попытался ответить мысленно, на дельфиний манер: «Я и не злился». Потом для верности произнес вслух: