Гардения вздохнула. Она была бы рада разделить оптимизм своей тетушки. Но, зная барона, она была уверена, что он попытается снять с себя всякую ответственность, и даже если он поможет ее тетушке деньгами, все равно это будет не та сумма, которая даст ей возможность продолжать жить так, как она привыкла.

– Нам все-таки лучше уехать в Англию, – мягко сказала она. – Барон с тем же успехом сможет приехать и туда. Это даже ближе! Завтра утром отходит корабль; тетя Лили, я подумала, что, если мы уедем на нем, по крайней мере мы перестанем дальше залезать в долги.

Герцогиня посмотрела на нее.

– На самом деле ты просто не хочешь, чтобы я оставалась поблизости от казино, – сказала она. – Ну что ж, возможно, ты и права. Мне кажется, всякий раз, когда я сажусь за игорный стол, я теряю рассудок. Я всегда абсолютно твердо уверена, что в следующий раз непременно выиграю! О, мое ожерелье, мое любимое ожерелье!

Гардения чувствовала, что ей нечего на это сказать. Тем не менее она была полна решимости попытаться убедить свою тетушку уехать.

– Давайте оденемся и пойдем поищем, где бы можно было перекусить, – принялась уговаривать она. – Наверняка в городе можно найти недорогое кафе. Мы не можем позволить себе есть здесь. Я видела, какой вам вчера подали счет. Того, что мы заплатили за обед и ужин, в Англии хватило бы на неделю!

– Мне не хочется есть, – угрюмо сказала герцогиня.

– Если вы выпьете хотя бы немного кофе, вы сразу почувствуете себя лучше, – попыталась убедить ее Гардения.

– В таком случае позвони и попроси… – начала было герцогиня, но остановилась, увидев выражение лица Гардении. – Ладно, – согласилась она, – мы отправимся в город и поищем какое-нибудь жалкое дешевое кафе. Никогда в жизни я не делала ничего подобного!

Гардения промолчала. Она понимала, как страдает герцогиня.

Она помогла ей надеть элегантное и дорогое платье от Ворта, и когда они обе были готовы, она подумала, что они выглядят как миллионерши, а не как две нищенки, которых отделяет от голодной смерти лишь кучка бриллиантов.

– Принеси мою брошь, – сказала она Гардении. – На главной улице мы зайдем к одному из ювелиров и посмотрим, сколько можно за нее получить. – Она поколебалась и добавила: – Мне кажется, лучше больше не обращаться к месье Жаку, как ты считаешь?

– Я уже думала об этом, – ответила Гардения. – Мы не должны дать им заподозрить, как обстоят ваши дела на самом деле.

– Хотя они все знают меня очень давно, я думаю, ты права, – согласилась герцогиня. – Когда речь идет о деньгах, в Монте-Карло забывают о чувствах. Они здесь видели слишком много долгов, банкротств и самоубийств. Я слышала их разговоры, и в них никогда не было сочувствия или жалости к тем, кто имел глупость поставить все свои деньги на карту.

– Я так и думала, – сказала Гардения. – Пойдемте, тетя Лили, может быть, мы обе будем себя лучше чувствовать, когда поедим.

Герцогиня наложила на лицо свой обычный макияж, скрывая следы горечи и разочарования, и, когда она спустились в холл, Гардения была поражена тем, как ее тетушка смогла взять себя в руки, улыбнуться служащим, здоровающимся с ними, и кивнуть управляющему, который низко склонился, когда они выходили на улицу сквозь вращающиеся двери.

– Шакалы, – прошептала она Гардении, – если бы они знали правду, они растерзали бы нас на месте!

– Я знаю, – с горечью сказала Гардения.

Ей казалось, что она участвует в какой-то дурной пьесе.

Они прошлись по саду, где повсюду были разбиты яркие клумбы и журчали прозрачные ручейки. С моря дул легкий ветерок, мягко шелестели листья пальм у них над головами. Было очень жарко, и, когда они наконец добрались до главной улицы, герцогиня слегка запыхалась.

Они нашли маленькое кафе и скромно позавтракали кофе со свежими рогаликами. Герцогиня с тоской посмотрела на ряды бутылок за стойкой бара, и Гардения видела, каких усилий ей стоило не попросить чего-нибудь выпить.

– Мне нужно найти кого-нибудь из друзей, кто пригласил бы нас к ужину, – сказала она. – Я не видела никого интересного в «Отеле де Пари», но, может быть, кто-нибудь остановился в «Сплендиде» или в «Александере». Я попрошу швейцара обзвонить эти отели; я скажу, что хочу устроить прием. Он поймет.

– Я все равно думаю, что нам лучше будет уехать завтра, – сказала Гардения.

Она увидела, как ее тетушка сжала губы, и добавила:

– Корабль отходит лишь после полудня. Давайте договоримся, что если к тому времени вы не получите известий от барона, то пошлете ему телеграмму, где скажете, что мы уехали в Англию.

Ее тетушка принялась медленно натягивать перчатки.

– Я подумаю, – сказала она холодно. – А что, если он приедет, а меня здесь нет? А вдруг твои друзья, лорд Харткорт и мистер Каннингэм, сообщили обо всем в Англию, что тогда?

Гардения вздрогнула.

– Я не подумала об этом, – сказала она.

– Англия и Франция объединились против Германии и находятся в тесной дружбе, – резко заметила ее тетушка. – Я полагаю, они обмениваются всеми дипломатическими секретами. Так что ехать в Англию – это не такая уж хорошая идея, как тебе кажется, Гардения.

– Тогда куда же нам деться? – с отчаянием спросила Гардения.

– Я полагаю, в настоящий момент лучше всего оставаться здесь, – ответила ее тетушка.

– Но, тетя Лили, вы сами должны понимать, что мы не можем оставаться в «Отеле де Пари». Одни апартаменты обходятся нам за один день в такую сумму, которой в Англии нам хватило бы дней на десять, а то и на месяц. Мы должны быть благоразумны.

– Милое дитя, как ты похожа на свою мать, – почти снисходительно заметила герцогиня. – Она всегда беспокоилась из-за пустяков. Все образуется, как всегда бывает. А сейчас давай вернемся в отель и попросим швейцара позвонить и узнать, кто сейчас здесь. В свое время я была знакома со стариком, у которого была вилла на границе с Италией. Интересно, он еще жив?

Герцогиня потребовала счет, дала официанту на чай такую сумму, что он чуть не лишился дара речи от благодарности, и выплыла из кафе, оставив позади себя благоухание дорогих духов.

Гардения с несчастным видом последовала за ней.

– А что будем делать с брошью? – спросила она.

– Знаешь что, – ответила герцогиня, – мы сейчас вернемся в отель, а потом ты одна незаметно выскользни и пойди к ювелиру. Я думаю, дорогая, что мне будет неудобно закладывать самой свои драгоценности. Я уверена, что ты меня понимаешь.

Гардения понимала очень хорошо: герцогине хотелось избежать неловкого и неприятного положения. Но делать было нечего, и, когда герцогиня наняла экипаж, чтобы вернуться в отель, Гардения даже не пыталась протестовать.

– Я и вправду не могу больше идти пешком, – объяснила герцогиня. – С твоей стороны было очень жестоко тащить меня в гору так быстро. Мои доктора всегда говорят, что я должна заботиться о своем сердце. К тому же сейчас слишком жарко, чтобы ходить пешком.