Самое ужасное, что они нисколько не жалела о содеянном, даже наоборот, наслаждалась каждым совершённым преступлением и с нетерпением ждала нового. И Альвасдина выбрала не просто так. Её привлекла внешность парня, финансовое состояние семьи и его навыки. Она намерена сделать из него не только своего верного телохранителя, которые не сможет сказать даже слова против, но и ручной собачкой, которая должна будет делать всё, что только её алчная и завистливая, прогнившая насквозь душонка пожелает. Венчание в моём храме было очередным способом доказать другим, что она особенная и, несмотря на возраст, не только красива, но и любима обеими богинями. Просто смешно! И ведь была уверена, что из-за своей неприязни как всегда проигнорирую издеваться среди их сородичей и чтобы поскорее избавиться от их присутствия, дам благословение.

Самоуверенность смертной только подлила масла в огонь. «Парочка» приблизилась к алтарю с трясущимся толи от страха, толи от негодования священнику, и тот начал зачитывать молитвы для венчающихся, как несносная темноволосая особа начала поторапливать бедного старика. Тот аж испариной покрылся и сильнее задрожал, но так и не осмелился противоречить настырной дроу. Это стало последней каплей.

Сняла барьеры и включила своё божественное сияние, а после спикировала вниз, пройдя сквозь стены и зависнув в нескольких метрах от алтаря и поодаль от парочки. Буквально ощутила, как от меня по всему миру разошлась волна энергии невообразимой силы. Священник тут же упал на колени и начал кланяться. Небрежно махнула рукой, позволяя встать, а после щелчком пальцев создала чёрное кресло в виде трона и удобно расположилась в нём. Устроив руки на перилах и закинув одну ногу на другу, откинулась на спинку, а после сверху вниз посмотрела на ошарашенных моих визитом посетителей.

— И кого же я вижу? — леденящим душу голосом интересуюсь, смотря прямо на черноволосую. — Смертная не желаешь объясниться?

— Ты… — отступая на шаг, ошарашенно выдаёт женщина, а после заканчивает, сама не веря в свои слова: — Ты не настоящая!

— О-о-о, — протягивая, сгибая локоть и опираясь щекой на ладонь, прищуриваю глаза с угрозой. — Правда что ли? Может, за все твои грехи испепелить тебя на месте и больше не тратить своё драгоценное время? Меня сюда буквально притянуло, оторвав от очень важного дела, которое теперь придётся начинать с самого начала. Словами не передать, как я зла… Я всё ещё жду твоих объяснений, смертная. У тебя минута, чтобы дать мне достойную причину и не быть убитой. Из-за тебя весь Антазель уже в курсе, что я спустилась к вам впервые за столько лет, а значит мне придётся потратить очень много сил ещё и на то, чтобы удалить у них эти воспоминания или же бросить всё на самотёк и ждать последствий. Если не получу достойные аргументы, способные убедить меня, то избавлюсь от тебя.

В подтверждение своих слов создала в левой руке сферу хаоса, состоящую из двух диаметрально противоположных и взаимодополняющих сил — света и тьмы. Свет ярко сиял и словно змея или величественный дракон крутилась по кругу со своей напарницей, ничем не уступая той по опасности и силе. Тьма с угрозой потрескивала и время от времени показывала внутри сверкающие тёмно-синие молнии, способные сравнять гору с землёй всего с одного удара и за считанные секунды.

Смертные привыкли считать, что свет — одна из слабейших способностей, которая только и может на начальном уровне ослепить противника. Но она даже не представляют, как правильно использовать стихию, чтобы обернуть её в свою пользу и лишь зря недооценивают врага. Некоторые импровизируют, что я сильно ценю. Повышают уровень магии упорными тренировками, читают древние летописи и истории величайших магов, обладавших таким же типом магии. Внимательно ищут все возможные упоминания о свете и думают, как достичь таких же результатов. Должна признать, додумались они до многого и очень даже интересного, но так и не смогли прийти к правильному пути и найти вернуть способ самосовершенствования. Хотя тогда, боюсь, смертные поймут, что магия делится на четыре типа: светлую, тёмную, стихийную и запретную.

Не сказать, что это плохо, ведь к этому стремилась с самого начала, но по горькому опыту могу сказать, что устой мира нарушится и некоторые могут подумать исправить карту мира и создать четыре империи или королевства, вне зависимости от рас. Это может привести к большим проблемам, и я буду не в силах вмешать в такое событие своей силой, разве что волей. Но услышат ли меня в такой ситуации или придётся прибегнуть к перезапуску либо полному уничтожению мира. Однако нет никаких гарантий, что допущу ту же ошибку и позволю чему-то подобному случиться, даже если свет займёт своё законное место.

— Я… Ваша Божественность, простите своё верное создание! — упав на колени и прислонившись лбом к полу, залепетала голубоглазая, вызвав недоумение у своих подчинённых.

— Кажется, я просила аргументы, а не извинения, — всё тем же холодным голосом напоминаю, а после перевожу равнодушный взгляд на напряжённого герцога, который уже не знал совершил ошибку или был услышан и будет спасён от коварных рук сестры их королевы и его дальней родственницы по совместительству. — Я вижу, что ты собиралась сделать с этим юношей и вижу, что делала с кем-либо в своей жизни. Тебе всё ещё мало крови на твоих руках и внимания от окружения? Интересные у тебя были мысли, когда добиралась сюда… Наверное, многие не понимаю, почему я так предвзята к эльфам: что к светлым, что к тёмным. Именно из-за таких, как ты, обе расы падают в моих глазах всё ниже и ниже, вынуждая меня по несколько раз задумываться о геноциде. Каждый раз останавливала лишь причина вашего появления на Антазель. Однако долго эта причина не сможет меня сдерживать, потому сегодня ты будешь наказана!

Я поднялась с кресла и тяжёлым взглядом прошлась по фигуре смертной, почувствовавшей повеявшую от меня опасность и начавшей уже убегать со всех ног прочь из храма. Однако всё было тщетно. Сфера с изменёнными свойствами за считанные мгновения догнала женщину и впилась той в спину, заставив болезненно выгнуться и закричать от боли. Священник отошёл в сторону, склонив голову и не решаясь смотреть на меня. Пришедшие с Риазанаэль на коленях с поникшим видом смотрели на то, что происходит с их госпожой и тряслись от ужаса, вздрагивая от каждого нового крика, эхом отскакивающего со всех сторон.

С грацией миную всех, не удостоив виновника моего вмешательства даже взглядом. С самого своего появления здесь контролировала каждое свое движение и следила за тем, чтобы не нарочно не выдать, из-за кого на самом деле явилась в храм и сейчас наказываю смертную, специально не упоминаю сильный зов, который действительно мог меня вытянуть из Обители Равновесия сюда и заставить вмешаться. Ушастику проблемы сейчас ни к чему, могу лишь упомянуть, что для него есть пара подостойнее и он может выбрать её в будущем сам. К тому же, он действительно отличается от обычных дроу. Он всё же оказался полубогом, который даже не знает об этой стороне и не смог активировать свои способности, но поближе рассмотрю позже.

Тем временем наказанная особа извивалась на полу, до крови истирая пальца, цапающие мраморные плиты храма. Медленно подхожу к ней, не обращая внимания ни на кого, сконцентрировавшись лишь на метаморфозах тела смертной. Серый оттенок кожи приблизился к коричневому, волосы утратили свой блеск и шелковистость. Эльфийские уши укоротились на половину, приобретя забавную, слегка выгнутую форму, почти как у полукровок. Глаза с благородного голубого перешли в серый с моей меткой проклятия. Теперь каждый будет знать, что эта смертная была мной наказана. Её тело больше не было идеальным. Стало тощим, но не до такой степени, чтобы были видны кости и скелет. Кожа больше не нежная, а слегка грубоватая. В качестве подарка оставила ей аккуратный маникюр. Жизненные силы вместе с сокращением резерва и в виду изменений тела уменьшились.