– А таких преступников когда-нибудь ловят?

– Очень редко, – покачал головой Мэтт. – Они – настоящие профессионалы в своей области. И пока переговоры ведутся так, как надо, все оказываются в выигрыше. – В его голосе Ким услышала нотки, которые привлекли ее внимание.

– А может что-то пойти не так?

– Время от времени такое случается. – Мужчина встал и подошел к раковине.

Это было первое проявление эмоций со стороны Мэтта, которое удалось заметить Ким, но что-то сбивало ее с толку.

– А у нас еще нет требований по сумме – с чего же вы собираетесь начать переговоры?

Мужчина повернулся к ней лицом. В руках у него был стакан воды.

– А я в этом случае и не собираюсь заключать сделку. Мне до фонаря, кто и какую сумму заплатит. Для меня на кону стоит жизнь. И, несмотря на то что написано в последнем послании, – жизнь обеих девочек, – заявил переговорщик.

– А раньше вы сталкивались с подобной ситуацией? – спросила Ким. – С ситуацией аукциона?

– Нет. – Мэтт покачал головой. – В прошлом у меня было двойное похищение – это были два брата, и за них тупо требовали определенную сумму.

Ким не очень обрадовалась услышанному.

– И как же вы предлагаете…

– В первую очередь я должен оценить уровень их ожиданий. Хотя требований по сумме не высказывалось, у них должна быть какая-то цифра, на которую они ориентируются. Кроме того, я попытаюсь выяснить, нет ли у них предпочтения в том, что касается отдельно взятой семьи. Может быть, их больше интересуют Хансоны, а Тимминсы взяты как пристяжка, чтобы вздуть цену, или наоборот. Каждая их реакция будет сообщать мне о чем-то, что в будущем поможет выбрать правильный вектор деятельности.

– То есть у вас достаточно гибкий план?

– Так и должно быть, пока я не узнаю реакций похитителей.

– Боже, да вы сейчас почти улыбнулись, – заметила Ким. – Осторожнее, а то я подумаю, что вы способны на какие-то эмоции.

На лице Мэтта вновь появилась непроницаемая маска.

– Хоть ваше мнение для меня мало что значит и от него у меня не начнется бессонница, могу сказать вам, что мои эмоции могут привести к смерти девочек.

– Но ведь улыбка время от времени совсем не помешает вам выполнять свою работу? – поинтересовалась Ким.

– Вероятно, но если я в хорошем настроении, то могу пропустить нечто, чего пропускать никак нельзя, – и только потому, что светит солнышко или накануне я удачно провел вечер. Так же как если я в плохом настроении – например, из-за того, что вы рядом, – это может послужить причиной иррационального поведения с моей стороны. Факты говорят о том, что переговорщики в плохом настроении используют менее конкурентные стратегии и реже идут на сотрудничество с преступниками. – Мэтт поднял брови. – Так что, прошу вас, держитесь от меня подальше.

– Можете мне поверить, с этим проблемы не будет. – Ким встала и направилась к двери. – Кстати, в качестве добавки к вашему стрессу: Дженни Коттон – это одна…

– Я знаю, кто она, – перебил ее мужчина.

– Она получила послание, в котором ее спрашивают, нет ли у нее желания продолжить игру.

Мэтт откинулся на стуле и поскреб подбородок.

– Вы шутите?

– У меня ее телефон. – Ким покачала головой.

– Но вы же не думаете, что ребенок может быть еще жив?

Стоун глубоко вздохнула и еще раз покачала головой. Ощущение тошноты, которое все никак не исчезало из ее желудка, обуславливалось тем, что она невольно надеялась, что этот контакт позволит ей найти двух живых девочек. То есть она пыталась использовать смерть и горе в одной семье для того, чтобы спасти две другие.

– На это надо что-то отвечать.

Ким открыла было рот.

– Просто напишите ДА и посмотрите, что из этого выйдет.

Именно это она и собиралась сделать.

С кофейником в руках инспектор подошла к выходу. На пороге она задержалась.

– Утолите мое любопытство – с чего вы начнете партию?

– Именно об этом я и размышлял, когда вы заглянули в мою «спальню».

– Вы можете сделать это в любое удобное для вас время. Я вовсе не хочу подгонять вас напоминаниями о том, что у нас две пропавшие девочки.

– Инспектор, уверяю вас, что меня невозможно подгонять. Но удовлетворите и вы мое любопытство. Если б вы смогли связаться с главарем банды по телефону, то с чего начали бы вы?

Ким ответила практически мгновенно:

– Верни девочек в целости и сохранности, и я позволю тебе пожить еще немного.

Мэтт молча смотрел на нее целых десять секунд, но она не отвела взгляда.

– Что ж, теперь я понимаю, зачем надо было приглашать меня, – произнес наконец переговорщик.

– Чарл, мне нехорошо… – сказала Эми, держась за живот.

Чарли понимала, что она имеет в виду. Последние сэндвичи были теплыми и странно пахли. Правда, ни одна из них не съела свой до конца – обе были в шоке от вида обмякшего тела котенка, которого мужчина раскачивал за шею, прежде чем закрыть дверь. Каждый раз, когда Чарли закрывала глаза, она видела хорошенькую черно-белую мордочку, которая смотрела на нее. Такую сонную, теплую, доверчивую…

Неожиданно Чарли захотелось рагу. Ма часто готовила его раньше, но Чарли оно никогда не нравилось. Это была смесь овощей и кусков мяса, плавающих в подливке с белыми шариками, которые ее Ма называла жемчужным ячменем или чем-то в этом роде. Из-за этого рагу она всегда радовалась, когда заканчивалась зима. Оно готовилось только зимой.

Но сейчас сама мысль о рагу вызвала слезы у нее на глазах.

– Я д-думаю, ч-что мы з-здесь уже три д-дня, – сказала Чарли, сосчитав царапины на стене. – Так что сейчас, наверное, в-втор…

– Чарл, ты опять заикаешься, – заметила Эми, беря ее руку в свою.

– П-просто х-холодно, Эмс, – пояснила Чарли.

Эми сняла с себя полотенце и накрыла им подругу, а потом стала быстро растирать ей руки. От этих простых движений слезы, которые у Чарли были уже наготове, хлынули из глаз.

– М-мне с-страшно, Эмс, – сказала она, вытирая их краешком полотенца.

– Мне тоже, Чарл, но я никому не позволю сделать тебе больно. Обещаю.

Чарли никак не могла остановить слезы, каскадом стекавшие по щекам. Рыдания начинались у нее где-то в животе и потом добирались до горла. Чарли старалась быть сильной ради своей подружки – и вот теперь подвела ее.

Эми растерла ее ноги.

– С нами все будет в порядке, Чарл. До тех пор, пока мы вместе. Сейчас наши родители ищут нас. И они найдут нас, я знаю.