Так вот, шла в толпе молодая красивая русская женщина. Немного хромала. Проверили паспорт — все в порядке. Фамилия русская, зовут Татьяной. Прописка — в российской глубинке. Что делала в Грозном? Родителей навещала, еще до войны, а как война началась, не хотела своих стариков бросать. Потом родители погибли при бомбежке. А из города уже невозможно было выбраться. Заплакала.

«А помощь вам не нужна? Чего хромаете-то?» — «Да нет, спасибо, все нормально, колено зашибла, когда из подвала выбиралась».

Ее хотели уже было пропустить, как вдруг из блокпоста выходит солдат и кричит: «Наташка! Сестренка!» — бросается обнимать, целовать.

Все напрягаются, а она от него ход одно так отстраняется, и говорит:

— Обознался, солдатик, с головой, наверное, проблема, контузии не было?

А солдатик стоит как оплеванный, растерялся, ничего понять не может.

«Подтянутый» хватает женщину за пальто, отрывая пуговицы, распахивает, по телу руками шарит, расстегивает ремень ее широких мужских брюк и из левой штанины вытаскивает мелкокалиберную снайперскую винтовку.

Все рты раскрыли, а он задирает ей свитер вместе с майкой и из подмышки отдирает приклеенный скотчем оптический прицел.

Солдат скидывает с плеча автомат и кричит: «Сука!» Стоявшие рядом хватают его за руки.

— Разоружить, — говорит «подтянутый», — увести.

Отнимают автомат, уводят. Солдат всхлипывает: «Сука, сука, сука».

Бойцы горячатся, требуют отдать даму им:

— Мы ее здесь живьем закопаем.

«Подтянутый» довольно жестко предлагает солдатам заткнуться и заниматься своими делами. А также дать расстроенному брату водки и ни на минуту не оставлять его одного.

Потом уводит сестру в «отдыхайку» — закрытое со всех сторон бетонными блоками помещение, единственное место, где солдаты могут спать, не опасаясь огня снайперов.

Проводит первичный допрос. Наташа поотпиралась минут пять, а потом стала рассказывать.

Первая половина истории довольно типичная была. Молодая-красивая, рано вышла замуж. Счастливая семейная жизнь продолжалась недолго. Муж пил, бил. Развелись. Осталась одна, родители пенсионеры, младший брат школьник. Денег нет, работы нет — глубокая российская провинция.

Но она-то — молодая и красивая, ей жить хочется, а не влачить. Выход один — в Москву, в проститутки.

А вторая половина этой истории тоже страшная, как и у большинства тех девушек, которых мы на Ленинградке видим, только гораздо страшнее. У них хоть какой-то шанс есть, а у нее не было ни одного.

Потому что не успела Наташа в Москву уехать, познакомилась с чеченцем, тоже молодым-красивым.

Он в их городок на личном «КамАЗе» приехал, товары какие-то перевозил. Богатый человек по местным меркам. Бурная любовь.

Потом стал уговаривать в Чечню с ним уехать: «что тебе в этой дыре жить, а у нас там тепло, войны больше нет и не будет, я на тебе женюсь».

Думала Наташа недолго.

Так она оказалась в Чечне.

Первое время все было неплохо, правда, чувак женатый оказался, с четырьмя маленькими детьми. Но ничего — жил на два дома.

А потом началась война, и он исчез.

Стала Наташа думать, как жить дальше.

У нее был разряд по стрельбе, то ли пулевой, то ли стендовой, не важно, еще в школе получила — в их глухомани стрелковая секция была единственным доступным видом развлечения подрастающего поколения.

Поделилась этой информацией с кем-то из чеченских соседей.

Так Наташа обрела профессию.

Вот, собственно, и вся история простой красивой девушки из российской глубинки.

«Подтянутый» собрался ее отправить куда следует, но вышла проблема с транспортом. В результате оставили девушку на ночь, в яму посадили. У них была для таких случаев.

Брат сидел в траншее, плакал. Товарищи успокаивали, одного не оставляли.

«Подтянутый» с чувством выполненного долга спать лег.

А ночью солдат говорит:

— Братцы, дайте мне в последний раз с сестрой поговорить.

Ну, братцы думают: а чего ж, действительно, человеку в таком деле отказывать. Оружия у него нет, десять минут поговорить можно, отчего же нельзя?

Спустили его в яму по веревке.

Говорили они действительно минут десять. О чем — никто не слышал.

А потом он достал из-за голенища «левый» ПМ и застрелил сначала сестру, а потом себя.

Вот такая история. И это тоже — война.

Десантников отозвали в Ханкалу — город переходил под контроль МВД. Нам это было даже на руку. Нечего больше в Грозном делать.

А материала накопилось много. Пока он не потерял актуальность (мало ли что еще произойдет), надо было срочно монтировать и отправлять в Москву.

Да и как там Гриша?

В первый день, как вернулись, не работали, конечно.

Провели инвентаризацию.

Дело в том, что не забыли мы по нескольку раз навестить кварталы с частной застройкой. От застройки, конечно, почти ничего не осталось, а подвалы целы. Ну, не все, разумеется, некоторые завалило, но в основном.

А в подвалах было что брать. Это я рассказывал уже.

Я только одного боялся, что товарищи мои плохо самолетную инструкцию усвоили. Насчет растяжек. Поэтому они на броне обычно оставались — грузы принимать.

Но это я зря волновался. Растяжки если и были, то повзрывались давно, в ходе активных боевых действий. Правда, парочку видели. Бойцы их аккуратно так сняли.

И еще один всеобщий страх был. В армии любили на эту тему поговорить — что продукты, мол, отравленные. Но это — вообще ерунда. Люди же для себя делали. Они же не знали, что война будет. А если и догадывались — не делать, что ли?

На эту тему во взводе жаркие споры разгорались.

Одни говорили — ладно, для себя делали, а как бежать пришлось — отравили.

Им на это резонно отвечали: если вам бежать приходится, вы в первую очередь думаете, как продукты отравить? Да и вообще, люди тут обычные жили, не злодеи, не боевики — им больше делать нечего?

Впрочем, каждый спор заканчивался одним и тем же: не хотите — не ешьте. Нам больше достанется.

В результате ели все.

А у меня была подлая мысль угостить с нашего стола кого-нибудь из фирмачей. Сначала угостить, а потом сказать, откуда продукты. И посмотреть не реакцию. Да чтоб Муха снял. В дополнение к сокровищнице. Гад я все-таки.

А еще вы можете сказать, что мы — мародеры. Может быть. Только хозяева к своим подвалам если и вернутся, то не скоро. А город перешел под контроль МВД. Так-то.