— Этому я охотно верю, — заметил Павел Петрович. — Ну-с, дальше?

— Вот я и стала разузнавать, где находится ее высочество. Но когда я наконец добралась до этой комнаты, то натолкнулась на препятствие, показавшееся мне с первого раза совершенно непреодолимым. Князь Несвитский лежал у порога и спал. При этом его сиятельство так отчаянно храпел и выделывал носом такие рулады, что мне не на шутку стало страшно. Вот мне и пришло в голову перескочить через это препятствие. Князь свистел и храпел самым отчаянным образом именно в тот момент, когда я перескакивала через него, но, по счастью, его сиятельство все-таки не проснулся. А как я боялась! Я казалась себе птичкой, перелетающей через кита…

Она с умиленным видом посмотрела на великого князя и склонилась в глубоком реверансе.

Павел Петрович молча любовался ею.

Минутой молчания воспользовался Кутайсов, чтобы свести счеты с оскорбившим его Несвитским.

— Эге, ваше сиятельство, — сказал он, — а ведь «придурковатая девчонка» догадалась перескочить через главного начальника всех русских крепостей! Хорошенькая птичка одним духом перемахнула через кита и прокралась в крепость, и господин комендант по всем признакам страшно удивлен, что его храпенье да сопенье не могли отпугнуть врага. Да, уж придется вашему сиятельству принять добрый совет от мальчишки! Рекомендую вашему сиятельству не полагаться в будущем на свое храпенье, потому что настоящая птичка никогда не испугается храпа, а госпожа Нелидова в настоящее время — самая настоящая птица!

Великий князь громко расхохотался при этих словах своего любимца.

Мария Федоровна подошла к супругу и сказала с ласковой улыбкой:

— Очень прошу ваше высочество не сердиться на добрейшего князя Несвитского и милую Нелидову. Ни тот ни другая не хотели нарушать долг повиновения. Князь не нашел нужным стеречь меня со всей строгостью, так как знал, что я сама устерегу себя. Ну, а Нелидова очень мила и преданна, и я могу от души рекомендовать ее милости вашего высочества! Я ею и нахвалиться не могу! Она стала для меня скорее милой, дорогой подругой, чем слугой, и мне обыкновенно очень не хватает моей милой Нелидовой, когда ее нет возле меня!

Великий князь нахмурился и пытливо уставился на супругу. Ему показалось подозрительным, что Мария Федоровна рекомендует его вниманию Нелидову как раз в то самое время, когда он уже успел выказать ей свое внимание.

«Уж не рассказала ли Нелидова великой княгине о происшествии в лесу?» — тревожно подумал он.

Но лицо Марии Федоровны оставалось ласковым и спокойным.

Не могло быть ни малейшего сомнения в том, что она сказала все это без всякого скрытого умысла.

— Я должен просить ваше высочество, — сказал Павел Петрович, — немедленно приняться за сборы. Ее величество императрица желает завтра с утра видеть меня с вами, и рано утром мы выезжаем.

Великая княгиня шаловливо улыбнулась.

— Но ведь срок моего ареста истекает только завтра днем! — сказала она. — Как же быть тут? Или, может быть, мне будет разрешено досидеть недостающие часы но возвращении из Петербурга?

Павел Петрович вспыхнул и с большой резкостью ответил на этот вопрос:

— Прошу ваше высочество не тратить времени на пустую болтовню и приняться за сборы. Времени осталось не так много, а надо всем распорядиться. И вообще, замечу вашему высочеству, что легкое и шутливое отношение к налагаемой мною справедливой карательной мере кажется мне дерзким и неуместным. Рекомендую вашему высочеству не избирать меня мишенью своего немецкого остроумия. Потрудитесь немедленно же отправиться в свои покои!

Последние слова великого князя были произнесены незаслуженно обидным и резким тоном, но Мария Федоровна нисколько не смутилась и не лишилась своего добродушно-спокойного настроения. Все с той же милой улыбкой и выражением покорности она ответила великому князю.

— Глубоко извиняюсь, что неумышленно рассердила ваше высочество. Пойдем, милая Нелидова, займемся нашими сборами. Ведь мне действительно предстоит много работы! Я целый день не видала детишек, и надо еще распорядиться насчет их — наверное, мы пробудем в Петербурге не один день! Так пойдем, пойдем! Час свободы пробил — и великая княгиня может снова расправить свои крылья. Но только, ваше высочество, умоляю вас — избавьте меня от непременного присутствия князя Несвитского! Нельзя же так отчаянно храпеть, когда стережешь ни много ни мало, как самое русскую великую княгиню! Да и милая Нелидова легко может сломать себе в будущем ногу, если ей опять придется перелетать через сиятельного кита!

— О, горе! — воскликнул Кутайсов, покатываясь со смеха. — Что за злосчастная судьба преследует будущего главного начальника всех русских крепостей! Его собственная цитадель возмутилась против него и указывает ему на дверь. Бедному официальному чичисбею придется еще, пожалуй, опереться на мальчишку, чтобы удержаться на ногах. Вашу руку, князь! Смелее, не беда!

Несвитский резко оттолкнул Кутайсова, с комической гримасой протянувшего ему руку.

Кутайсов еле удержался на ногах сам и чуть не сбил с ног Нелидовой, проходившей в этот момент мимо них и кинувшей на Павла Петровича многозначительный, пылкий взор.

— А ведь она и в самом деле очень хороша! — шепнул Кутайсов великому князю.

— Кто? — удивленно спросил последний.

— Да, конечно, Нелидова! Ей-богу, всякий, кто хоть что-нибудь понимает в этом деле, должен согласиться, что она удивительно привлекательна. А что она очень любит ваше высочество, в этом тоже никаких сомнений быть не может! — шепотом ответил Кутайсов.

— Ты должен сегодня же устроить мне все! — тихо сказал Павел Петрович и продолжал вслух: — Завтра ты едешь со мной в Петербург, Иван, и вы тоже, князь, последуйте за мной в Петербург! — обратился он к Несвитскому. — Вы отправитесь в моем экипаже вместе со мной. Не думайте, что вы впали в немилость у меня, вы — верный друг нашего дома. Кроме того, я не отменяю распоряжений, которые однажды дал. Вы остаетесь единственным спутником великой княгини Марии Федоровны и ответственны предо мной во всех ее поступках.

Сказав это, великий князь поспешно удалился, сопровождаемый вновь надувшимся, как индюк, Несвитским. Кутайсов с комическими ужимками последовал за великим князем.

Поздним вечером того же дня, когда во дворце уже все спало, по коридору осторожно, словно кошка, кралась какая-то тень. По временам она останавливалась, прислушивалась и затем снова продолжала подвигаться вперед по направлению к покоям великого князя. Наконец она остановилась около одной из дверей и застыла в волнении, подкашивавшем ее ноги.

Кое-как собравшись с силами, она осторожно постучала два раза тихо и три раза быстро.

В ответ на этот условленный стук дверь распахнулась, и в полосе света показалось лицо великого князя.

— Наконец-то! — торжествующим шепотом сказал он. — Иди сюда, дорогая!

Он протянул руку и привлек к себе подкравшуюся женщину.