***

С раннего утра настроение было тревожным и уже не таким решительным. Хоть ночь и выдалась волшебной. От того только обиднее, я расставляла приоритеты, сравнивала свою жизнь со множеством альтернатив. Не хочу все терять, лишиться своего счастья в один миг.

План нападения претерпел некоторых изменений, с учетом уменьшения наших рядов. Но события говорили только о том, что медлить нельзя. Морнэмира обозляется только больше. Предпринимает меры, чем дальше, тем жестче.

На карте ведь стояло все. Эта женщина продала душу за артефакт — Око Аргарда, дающий в руки неплохую власть. Варсар рассказал об этом. И как узнала эдакую деталь. Сначала меня задела информация о том, что он ходил к ней, но это была всего лишь необоснованная ревность. Рациональность вопила о том, что мужчина сделал все правильно и добыл ценную информацию. Пусть и встречей с той, кто в него влюблен.

Я всматривалась в костер. Он казался единственным, что живо здесь, помимо тех, кто передвигается на своих двух. Я встала до зари. Сон не шел. И единственным выходом были размышления и убаюкивающие объятия Саадара, у которого подошла очередь поддерживать огонь в костре, чтобы в ближайших палатках было теплее.

Вскоре вокруг начали возиться и все остальные. Мало кто говорил. Часа через два все они будут не здесь, а начнут штурм дома Морнэмиры. Думаю, неимение желания трепать языком вполне обоснованно.

Саад ненадолго отошел. И из портала появилась Халлония, тут же подметив мое месторасположение, направилась сюда. Девушка выглядела невыспавшейся, но мне показалось, что ее зеленые глаза светились как никогда ярко.

— Ты становишься настоящей звездой, мисс идеальная Азриэлла, — пролепетала она, присаживаясь рядом, — все только о тебе и разговоры и ведут. Много недовольных.

— Недовольных по поводу чего?

— Ты что ли людей не знаешь? На любое соображение есть свое мнение. Намечается революция, особенно в районе границы с Кадар — ганом. Народ вдруг стала притеснять мысль о том, что у кадар — ганцев главенствующая позиция, да еще и чем — то недовольны безмагичные, перестав выкачивать из нас магию.

— Может из этого что — то и получится, — я обтерла лицо руками, — сейчас не то время, когда мы могли бы сосредоточиться на кадар — ганцах с их возражениями. А это вероятно поумерит их пыл — раздраженность народа, направленная на границу.

— О тебе говорят в «женских» сообществах, — Халлония засмотрелась на одного из военных, но говорила все равно мне, — и я бы не сказала, что ты им нравишься.

— С моей стороны глупо было бы претендовать на их симпатию. Основная масса населения — мужчины. Они меня поддержат.

— Да — а–а, — протянула собеседница, — мужикам ты нравишься.

Я молчаливо искоса на нее посмотрела. Рыжая заговорила бы кого угодно. Талант не проспишь.

— Вот только проблемы нарастают снежным комом. Морнэмира заключила сделку с дьяволом. Теперь она гордая, но не очень умная обладательница Ока Аргарда.

— Что? Мне не послышалось?

— Тема слишком серьезная, шутить я не буду, Халли.

— Мой семейный артефакт, Азриэлла. Абсолютно бесполезен в обычном состоянии, но рядом с Оком Аргарда полностью нейтрализует любое магическое действие последнего!

Глава 44

Такая новость поначалу ввергла меня в полурадостный ступор. Шутка ли, в этом мире существуют противоборствующие артефакты, способные перекрыть что — то настолько сильное, как сила от сделки с древними демонами?

— Он единственный в своем роде, — продолжила подруга, — когда — то мы с сестрами думали, что семейный артефакт проще выбросить, чтобы место не занимал. Мой дедушка когда — то был главой сообщества по борьбе с теми, кто заключил сделку с демонами и получил такое Око Аргарда в полное пользование, делая плохие дела. Он уничтожал такие артефакты, они — сущее зло. По крайней мере, так мне рассказывали. Тогда — то он со своими сторонниками и создал Посох Вейла, названный в честь него же.

— Как скромно, — хмыкнула я, а у самой глаза по песку бегали. Это же идеально! Все складывается по — настоящему волшебно! Халлония просто кладезь помощи для меня, кто бы мог подумать, что ее дед был настолько выдающейся личностью!

— Да, дед никогда скромностью не страдал, он был строгим человеком, но все же хотел сделать мир лучше.

Во мне боролись два противоположных чувства. Когда в игру вступает что — то такое, сложно трезво оценить, как это лучше использовать для всеобщей выгоды.

— Мы не должны им рассказывать, Халли, пока что продержим в секрете. Мужчины не воспримут эту информацию правильно. Они прямо настроены решить все грубой силой. И тут еще непонятно, кто попедит, но потери явно понесут обе стороны. А мы могли бы сберечь жизнь Морнэмиры и не подвергать никого опасности.

— Азриэлла, не глупи, Морнэмира продала свою душу. Она не принадлежит сама себе, вполне возможно, что ее действиями управляют древние демоны.

— Ошибаться может кто угодно, тебе ли не знать, Халлония, — на мои слова девушка насуплено отвернулась, но я продолжила, — меня отправили в этот мир со словами, чтобы я не бросала никого, кто в этом нуждается. Морнэмира очень сильно перешла черту. Но в кого мы превратимся, пойдя на поводу ненависти? Разрушение — то, чего добивается любое зло. Я не хочу казаться святой, эта женщина поступила по — идиотски с самого начала, но ведь и были в ее действиях хорошие порывы. Она наказывала виновных, насылая проклятие на империю. Но заигралась.

— Азри, ты… — в голосе собеседницы явно слышалось недовольное несогласие.

— Я хочу разорвать круг ненависти и ошибок, — перебила ее, — а Морнэмира первой не начнет этого делать.

На душе клубилась печаль, но я и знала, что хочу поступить правильно. Просто меня никто не поймет. Всем нравилась мысль о новой войне, мужчинам она нравилась.

И тогда я первый раз задумалась о том, действительно ли они поняли свои прошлые ошибки, те, из — за которых народ Эрнела там, где есть сейчас — на выжженной земле.

— Ладно, — через зубы промолвила рыжая, — но я делаю это лишь в благодарность за все, что ты для меня сделала.

— Спасибо, Халли, — я благодарно коснулась ее плеча, но женщина раздраженно двинула им, скидывая мою руку.

— Скорее всего, с тобой оставят какого — нибудь Лютимара, они явно подозревают, что ты вынашиваешь протестный план, чтобы тоже участвовать в бойне. Понимаю, любовь, все такое, но твоего Лютика придется вырубить, когда все уйдут и только потом перемещаться в мое семейное поместье за артефактом, иначе он доложит остальным твоим. И тогда никаких спасений утопающих не предвидится.