супруге Сергея Альбертовича. Они общались по крупным семейным поводам — юбилеи, свадьбы, похороны. Тамара соответствовала своей второй половине. Такая же малокалиберная, сухонькая, шустрая брюнетка цыганского типа. Сложно было её представить недвижной на медицинской кровати в отделении реанимации.

«Не за грехи ли отъявленного взяточника муженька выпало ей наказание? — подумалось Катаеву, — Дочь у них — студентка, немногим старше нашей Соньки. Врагу не пожелаешь такого».

Сергей Альбертович не имел привычки рефлексировать. Практический вывод, сделанный им, заключался в следующем. Нужно срочно обзавестись новым источником в органах.

«Завтра возвращается Пшеничный, пускай роет землю. Сколько ему говорилось — заведи нормальные связи в ментовке и прокуратуре. Особенно в прокуратуре! Хватит с шестёрками корефаниться! ФСБ ему не по зубам — согласен. Невыполнимого не спрашиваю. Но требовательность надо повышать. Поездка в Мордовию — наглядное тому доказательство. Поддайся я на его нытьё: «Ничего не выйдет, Сергей Альбертыч, это авантюра, Сергей Альбертыч», сейчас бы заказывали духовой оркестр для торжественной встречи Вовы Клыча. Или для другого какого повода… Тьфу, тьфу, тьфу! — заплевался через левое плечо Катаев, суеверно застучал костяшками пальцев по столешнице из массива дуба. — Не в ту сторону мысли пошли. Раскаркался!»

В приёмной между тем происходила какая-то активность. Сергей Альбертович относился к категории начальников, без ведома которого в хозяйстве не проскакивала мышь, поэтому он привычно навострил слух. Тишину нарушал директор по персоналу.

— Елена Станиславовна, гляньте курс доллара! — бодро громыхал он. — Да у меня чё-то интернет тормозит. Та-ак, это в Сбербанке… А в ВТБ какой? Черкните на листочке. Спасибочки.

— Олег Геннадьевич, зайди! — позвал Катаев, щелчком стряхивая пушинку с лацкана пиджака.

Свет в дверном проёме померк, заслонённый габаритами Рога.

— Дверку притвори за собой. Ты чего, валютными операциями надумал заняться?

— Малый бизнес в свободное время. Знакомая попросила поменять.

— А чего она в банке не меняет?

— Без понятия, — ответ сопровождался пожатием плеч пятьдесят восьмого размера, — может, с таможенными штампиками бакишки… Заценю на месте.

— На фальшак не влети.

— Тогда можно я детектор в бухгалтерии займу?

— Бери на здоровье. Симпатичная хоть знакомая? — Катаев подмигнул игриво. — Кристина не заревнует?

— Старуха. Но сисяндры во-от такие! — Рог обозначил параметры, достойные коровы-рекордистки. — Я ещё нужен, Сергей Альбертович?

— Денежку положи в сундук и можешь быть свободен.

— За что, босс?! Сисяндры — нормальное слово!

— Найди его в словаре Ожегова, который я тебе презентовал, и заберёшь свои сто рублей обратно. Но, поверь мне, Олег, этого не случится.

Рожнов с удручённым видом несправедливо наказанного сунул в копилку купюру и двинул на выход.

Напоминать о деликатном поручении Катаев не стал. Директор по персоналу прошёл школу, воспитавшую не одно поколение чемпионов по мнемонике.

Оставшись один, Сергей Альбертович грузно откинулся на спинку кресла, ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и начал выстраивать планы на вечер. Право на тихий отдых в кругу любимой семьи он заслужил сполна.

Часть 2

1

29 мая 2004 года. Суббота.

08.30–09.30

Небо помрачнело за считанные секунды. Многоярусные кучевые облака из живописных вдруг сделались зловеще-фиолетовыми. Гигантский кровоподтёк набряк стремительно в тропосфере. В очередной раз нырнувшее в облачность солнце возвращаться не спешило. Хрипато громыхнул первый раскат грома.

— Люблю грозу в начале мая! — по-мальчишески обрадовался оперуполномоченный Гайдук, но осёкся под строгим взглядом начальства, забормотал: — А в конце месяца недолюбливаю…

Синоптики, обещавшие в первой половине дня дожди с грозами, не ошиблись. Яковлев сидел мрачнее тучи, в которой сейчас вызревал объёмный электрический заряд. Непогода ставила операцию под угрозу срыва.

Место встречи объектов и без того сулило осложнения. Субботним утром площадь перед Первомайским рынком кишела народом и автотранспортом. У поста стационарного наблюдения имелся один плюс — долгая стоянка минивэна не привлекала внимания. А вот контролировать возможные пути подхода и отхода объектов в столпотворении было проблемно.

Яковлев никак не мог отвлечься от второстепенного. Как никогда, напрягал избыток неприглядных физиомордий. Асимметричных, злых, испитых, изборождённых ранними морщинами, одутловатых. Лица женщин из-за аляповато наложенной косметики смотрелись грубыми африканскими масками. В месиве дешёвой мятой одёжки исключением мелькнул опрятный костюм мужчины лет пятидесяти. Идеально отутюженные складки широких брюк падали на элегантные туфли. Майор поднял взор и содрогнулся. Аккуратность одеяния дезавуировалась внешностью. Подбородок мужчины представлял собой уродливое жабо из жира, выложенное по груди. Попытка задекорировать дефект бородой могла обмануть лишь слепца.

Отгоняя мешающее работе обострённое восприятие, Яковлев энергично растёр виски. Надлежало отключить в настройках индивидуализацию людей из массовки, видеть их ходячими безликими манекенами и только.

Мысль позабавила майора: «Ещё бы джойстик, чтобы управлять ими, как в компьютерной игре!»

Небеса продолжали чернильно мрачнеть, иллюзорное ощущение позднего вечера ширилось. Лобовуху комитетского «Соболя» тяжеловесно клюнуло несколько примерочных капель. Возможность повлиять на капризы природы отсутствовала. Равно, как и на поступки объектов наблюдения.

В оперативном мероприятии была задействована управленческая наружка. Наряд имел стандартную комплектацию — три автомобиля и шесть разведчиков, включая бригадира.

Главного специалиста управления архитектуры Шаталову вёл один экипаж. Второй объект наблюдения, признанный более каверзным, работали двумя машинами. Пока всё проходило в штатном режиме.

Шаталова по домашнему телефону вызвала радио-такси «Мастер». Сразу после звонка спустилась из квартиры к подъезду. Оттуда по мобильному перезвонила диспетчеру. Торопила, заметно нервничала. Наконец, переваливаясь по ухабистым останкам асфальта, положенного ещё в эпоху застоя, к дому подъехала «девятка» цвета перезревшей вишни. Судя по всему, таксист был незнаком женщине. В оговорённое место, к рынку, она прибыла за десять минут до назначенного времени. Осталась ждать в автомашине. Закурила, предварительно опустив стекло. На выставленном наружу пухлом локте зияла глубокая ямка-манок. Ветер, крепнувший с каждой минутой, фонариком надувал короткий рукав платья.

Поведение объекта № 21 говорило, что контакт планируется короткий. Обмен валюты, затем возвращение домой на том же такси.

«Олега Геннадьевича», связь архитекторши, фээсбэшники вычислили не сразу. Сим-карта менялы была зарегистрирована на некую Матрёшкину Глафиру Игнатьевну, 1921 года рождения. Поданным паспортного стола бабушка Матрёшкина умерла пять лет назад. Несмотря на примитивизм шифровки, оперативникам пришлось попотеть, прежде чем они выяснили, кто пользуется симкой покойницы.

Технари отследили грубое местоположение аппарата «О.Г». В четверг его звонки привязывались к трём базовым станциям сотового оператора МТС. Две находились в городе, третья — близ посёлка Терентьево. Интересант активно перемещался по району.

Неизвестно, сколько бы гадали, не озари Яковлева догадка. Олег Геннадьевич в привязке к Терентьевскому леспромхозу, одному из филиалов «Монолита». Да это ж, всего скорей, Рожнов! Катаевский прихвостень Рог!

Бандитский окрас фигуранта рекомендовал взаимодействие с РУБОПом. Взвесив «за» и «против», майор не рискнул обратиться к коллегам.