чего делать не стоило. И.о. начальника РУБОПа Булкин был чертовски самолюбив.

— Хули ты лыбу тянешь?! — справился он тоном, добра не сулящим.

Вопрос, судя по синтаксису, относился к категории риторических, однако старлей подобной зауми не знал. И потому молчание белобрысого крепыша расценил, как продолжение издёвки.

Заходя в помещение, он ухватил суть фразы Комарова, понял, что здесь не приятельский разговор происходит, а опрос клиента.

— Называй фамилии, басмач! Чё язык в жопу засунул?!

Паша Комаров заиграл желваками. Булкин нарушил все каноны общения оперативного работника с интересантом. Не разобравшись, бесцеремонно вторгся в чужой базар, на корню погубил нарождавшийся контакт. Озвучить свои мысли при постороннем (а, как ни крути, таковым был Смоленцев) Паша не мог. Он попытался деликатно загладить чужой промах.

— Дмитрий всё понял. Он парень неплохой…

— Угу, только ссытся и глухой!

С этими словами Булкин пластично скользнул вперёд и навесил Смоленцеву подзатыльник. В меру сильный и беспредельно унизительный. Удар встопорщил на затылке попугайский хохолок.

Димка без раздумий вскочил, с грохотом роняя стул. Ярость ударила ему в башку, отключая инстинкт самосохранения.

Булкин, словно этого и добивался, торжествующе осклабился.

Паша боком успел вклиниться между ними. Спиной прижал Смоленцева к столу, взглядом ловил мечущиеся бешеные глаза Булкина.

— Олег, завязывай! — потребовал, а Смоленцеву, не оборачиваясь, приказал. — Дмитрий, вали на коридор!

Оставшись одни, рубоповцы разглядывали друг друга озадаченно, словно впервые увиделись. Каждый думал о визави нелестно, но пока антипатия не достигла градуса, нужного для начала стычки. Пашутормо-зили путы субординации, а Булкин не мог игнорировать возраст и опыт майора. Разница у них измерялась в червонец, а червонец — это срок.

Вечно тянуться молчание не могло, каким-то образом ситуация должна была разрешиться. Появление в кабинете третьего коллеги по борьбе с оргпреступностью случилось весьма кстати.

Асмолов всю неделю пребывал в отменном настроении. Предвкушал радужные перспективы. И.о. начальника обещал выбить для него подполковничью должность «о/у по особо важным делам», что давало шанс в ближайшее время получить следующее звание. В «майорах» он перехаживал.

— А чего Димон Смоленцев, как приживала, под дверью трётся? — высокий бабий голос диссонировал с внушительными габаритами Асмолова. — Кстати, Олег, — он многозначительно прищурился, но в следующую секунду спохватился, делая поправку на присутствие Комарова, — Олег Игоревич, вот у кого можно тонировку сделать. Штатовская плёнка, пять лет гарантии…

Разговаривая, Асмолов помахивал расслабленными кистями — сушил. По дороге опер завернул в сортир, потому и явились они с Булкиным порознь.

— Он чё, типа, автослесарь? — и. о начальника явно обрадовался поводу уклониться от объяснений с Комаровым.

— У Димона сервис нехилый на Эстакаде. Я к нему периодически ныряю. Так как, закинуть насчёт тонировочки?

— Много возьмёт?

— Договори-имся! — щекастая будка Асмолова расплылась с залихватской снисходительностью.

Булкин устроился за столом у окна. Это место традиционно занимал начальник подразделения. Когда-то здесь рулил Вадим Львович Птицын, его сменил Давыдов. Своих вещичек ещё, кстати, не забравший.

В багетной рамке под стеклом стояла картинка из сказки про Мальчиша-Кибальчиша. Связанного крест-накрест толстыми веревками Мальчиша в будёновке со звездой окружили трое здоровенных буржуинов с засученными рукавами. Громилы в рогатых касках выпытывали у Мальчиша военную тайну.

Хохмач Давыдов использовал рисунок в качестве наглядной агитации при беседах с бандитами.

— Хочешь, как этот пацанчик закончить? — щёлкал ногтем по Мальчишу, отказывавшемуся сотрудничать со следствием.

Булкин повертел рамку в руках, хмыкнул и небрежно кинул на подоконник, лицом вниз. Раздалось характерное стеклянное звяканье. Освободившийся на столе угол и.о. начальника тщательно протёр листком бумаги.

Затем, как ни в чём не бывало, поинтересовался, чем Паша занимается и каких добился результатов. Майор ответил, что работает по налёту на жилищный Фонд.

— Поклёвка была, но теперь вряд ли подсеку, — он смотрел немигающе.

Его взгляд и укоризненная интонация Булкина не смутили. Напротив, он разразился тирадой, носившей, судя по всему, программный характер:

— Пора вам, мужики, завязывать глядеть в рот Птицыну! Харэ плясать под его дудку! Мало ли кем и где он работал! У нас свои бугры. Вообще, с какого бодуна мы должны этой мокрухой заниматься? Чё, есть данные, что её орггруппа заделала? Современная задача РУБОПа — выявлять преступления, совершенные в составе организованной группы лиц. Всё остальное — по бороде! С понедельника мы плотно подключаемся к управленческой разработке. Будем пасти на трассе «чекистов». Наверху решили — делать на них «преступное сообщество»[162]. Тема перспективная…

Месяц назад от Давыдова Паша слышал про такую задумку, но воспринял её как анекдот. «Чекистами» именовались жулики, торговавшие на автодороге Москва-Уфа бланками с атрибутами юридических лиц и оттисками мастичных печатей. В понятии старых рубоповцев, к которым Комаров себя обоснованно причислял, гробить время на такую шелупонь было западло. Их уровень — сплочённые и вооружённые бандюки, совершающие наиболее дерзкие преступления.

Продажа пустых гостиничных бланков, поддельных талонов на бензин и ГСМ, бесспорно, также являлась криминалом. «Чеки» приобретали командировочные для оправдания несуществующих расходов.

Но масштабная разработка этой линии силами специализированного управления казалась Паше профанацией. Словосочетание «преступное сообщество «чекистов» на слух воспринималось издевательски. Зато в отчётах статья 210 УК РФ будет выглядеть солидно. Редко какой регион может похвастать постановкой на учёт данного преступления!

«Очковтирательством занимаемся, а реальная работа встала!» — насупился Комаров.

В конце прошлого года управление приказало прекратить дело оперативной разработки «Слуга народа». Теперь Каток мог спать спокойно. Его телефоны сняли с прослушки, информация о проделках Сергея Альбертовича более не аккумулировалась и не систематизировалась в корках толстого ОПД, а само дело ждало списание в архив.

Паша уже получил по шапке за то, что до сих пор не составил внутреннюю опись документов и не привёл бумаги в порядок. Всё меньше желания у него оставалось служить в обновлённом РУБОПе. Особенно после ухода Давыдова и явления щелкопёра в итальянском костюмчике.

Булкин, очистив рабочее место от пожиток предшественника, объявил план на вечер:

— Пятница-развратница плюс день погранца! Надо оттянуться по полной! Андрей Сергеевич проставляется!

Принадлежность Асмолова к славным погранвойскам демонстрировала фуражка с зелёным околышем, красовавшаяся на сейфе.

Булкин радовался военному празднику, как офигенный ветеран. На деле он был типичным представителем нового поколения ментуры, в армии не служившего. Уже несколько лет выпускники ведомственных ВУЗов получали отсрочку от призыва. Так МВД решало вопрос дефицита кадров.

В предвкушении пьянки Асмолов потирал мясные ладони:

— Базару нет, шеф! Пахан, отмазки не принимаются!

Комаров кивнул в знак согласия. Откажешься — окрысятся на пару. Какой-никакой, а коллектив.

«Посижу часок, двести граммов накачу, потом слетаю поиграть, пивком догонюсь, и по лебедям. К кому нынче сподручней закатиться? К Ленке или к Виолетте? Лучше, конечно,