Они направились по густому лесу к окружавшим Смолян вершинам. Следовало стороной обойти деревенские дороги возле Триграда и спуститься к Глотке Дьявола с тыла. За прошедшие годы он совершал этот поход неоднократно, прихватив с собой видеокамеру, чтобы иметь возможность зафиксировать увиденное. Но сегодня не стал брать с собой ни блокнот, ни видеокамеру. Валко знал, что совершает свой последний поход в пещеру.

Снег здесь растаял еще в марте, и они поднимались, ступая по усыпанной сосновыми иглами почве и камням, чувствуя себя в безопасности под прикрытием крон громадных вечнозеленых деревьев. Открылась брешь между облаками, солнечный свет скользнул на лесную подстилку сквозь голые ветви липы. Ученый бросил взгляд назад, отыскивая дым, поднимавшийся из трубы его собственного каменного дома, – струйка становилась все тоньше и тоньше, и вот уже полностью исчезла.

Когда они добрались до Глотки Дьявола, солнце высоко поднялось в небо. Свет его превращал камни горных вершин в серебро. Валко возглавлял путь по крутому подъему. Лес вдоль тропы оставался густым. За высоким терновником виднелось большое и темное устье пещеры. Давным-давно там находился вход в Глотку Дьявола. Фракийцы сооружали святилища в этом урочище, про него сложено много мифов и легенд. Местные жители полагали, что Орфей именно здесь спускался в подземный мир, и не сомневались, что в самой глубине подземных лабиринтов обитают бесы. Всяк вошедший туда будет проклят, отречен от земной жизни, навсегда погружен во тьму.

Подходя к входу, Валко вспомнил, как некогда впервые заметил проход. Тогда ему показалось, что он видит просто дыру, зияющую в склоне горы, столь похожую на все другие пещеры, какие ему довелось повидать во время своих походов. Но, конечно же, эта пещера превосходила все остальные. Рафаэль так и не мог забыть победоносную улыбку на лице Серафины, когда она возвратилась в Париж после второй ангелологической экспедиции. Она нашла ход, ведущий в подземный мир, и вышла из него к свету, прихватив главное сокровище подземелья. Конечно, все изменилось после ее смерти. Мужчина остался в Париже, снова женился, вырастил Анджелу, развелся, похоронил ее. И только после смерти дочери, когда оборвались последние связи его с Парижем, предпринял собственное путешествие к Глотке Дьявола. Двадцать пять лет Валко лазил по отвесным скалам и порой, спрятавшись вблизи водопада, шпионил за нефилимами, за экспериментами ангелов, наблюдал за их прогрессом. Ученый ждал того дня, когда вернется сюда и сможет все уничтожить. Год за годом его жизнь проходила в этом уединенном ущелье. Он маскировался столь хорошо, что твари так никогда не узнали, кто он такой и чем занят. Валко женился на болгарке, научился без акцента говорить на ее языке, общался с местными мужчинами в деревенском баре, делал все возможное, чтобы вжиться в роль. Если б нефилимы узнали его истинные намерения, то немедленно расправились бы с врагом. Но они остались в неведении. И теперь исследователь пришел сюда, чтобы отомстить.

Прислонившись спиной к камню у входа в пещеру, он посмотрел в сторону молодых спутников. Потом перевел взор в небо и задумался над тем, что будет здесь через несколько часов. Перебросил через карниз веревочную лестницу. Вера приблизилась, взялась за верхнее звено и сделала первый шаг вниз. Спуск будет трудным и опасным. Знакомый шум воды наполнял ущелье, и Рафаэль удивился тому, что Вера и Азов не стали задавать никаких вопросов о внутреннем устройстве Глотки Дьявола, поверили в рассказ о Люсьене и не стали проверять его слова. Раньше агенты не верили никому.

Валко были известны связанные с пещерой мифы, однако он знал и ее геологические особенности. Помнил глубину и протяженность Глотки Дьявола, помнил все контурные линии, изображавшее это место на топографической карте; не забыл ученый и звук воды, доносившийся от реки, несущейся вниз с водопада. Он быстро спускался вниз, просчитывая каждый шаг, аккуратно ставя ноги на перемычки лестницы. Бросив взгляд через плечо, Рафаэль попытался увидеть хоть что-нибудь в бесконечной мгле. Он знал, что по мере спуска шум будет делаться громче. Но тьма в глубине начнет смягчаться. Когда Валко стал различать только белые костяшки собственных пальцев на перекладинах лестницы, он понял, что дно пещеры недалеко.

Пещера Глотка Дьявола, Смолян

Следуя за ученым сквозь тьму, Вера увидела распростертую на скале костлявую фигуру, скрестившую на груди бледные руки. Снимки мертвого Хранителя, сделанные Серафиной Валко год назад в Париже, произвели на Веру сильное впечатление, но теперь перед нею предстал во плоти сам мертвый ангел… Кожа его казалась живой, завитки золотых волос спускались на плечи. Остановившись над его телом, впивая неземную красоту, она вдруг ощутила, что следует по тропе, предначертанной задолго до ее рождения.

– Выглядит как живой, – проговорила Вера.

Она подняла белую металлическую мантию и нащупала пальцами ткань.

– Я бы не стал трогать, – посоветовал Валко. – Уровень радиоактивности может оказаться слишком высоким. Тела ангелов не предназначены для чужих прикосновений.

Азов нагнулся к телу.

– Я думал, они не способны умереть.

– Дар бессмертия можно отнять столь же легко, как и наделить им, – промолвил Валко. – Клематис считал, что Господь низверг ангелов в порядке отмщения. Нетрудно предположить, что жизнь небесных созданий похожа на человеческую. Твари живут в тени своего Создателя и во всем зависят от его божественного желания.

Валко, не один раз видевший лежащего Хранителя, сразу направился в глубь пещеры. Вера последовала за колеблющимся лучом его фонарика в холодный и сырой зал. Мужчина остановился перед впадиной в стене, которая при внимательном рассмотрении оказалась тесаным коридором. Пройдя по нему, они вошли в большую комнату. Там стояла тишина, горел свет и раздавался негромкий скрип пера по бумаге. От стола поднялась и направилась к ним едва различимая фигура.

– Люсьен? – почти шепотом позвал Валко.

– В чем дело? – послышался тихий голос.

– Я привел людей и хочу, чтобы ты принял их, – проговорил Рафаэль. – Ты не будешь возражать, если мы войдем?

Ангел помедлил, но понял, что отказаться не может. Он отступил в сторону и позволил людям войти.

На столе в углу горела свеча, бросавшая мерцающий отсвет на чистые страницы и чернильницу. В пещере находилось немногое – книжная полка, плотно уставленная книгами, блеклый ковер, небольшой столик и рядом деревянное кресло. Вере показалось, что она входит в скудную и уединенную келью отшельника. Не было ни постели ни кровати, ни еды или воды. Женщине было известно, что ангелы способны существовать без удобств материального мира, ибо тела их сотворены из воздуха и огня. Люсьена окружала аура спокойствия, бытия, вершащегося за пределами времени. Исследовательница ощутила одновременно страх, благоговейный трепет и почтение. Захотелось немедленно пасть на колени и внимать красоте ангела.

Люсьен неторопливо расправил крылья и тут же сложил их, как бы защищая свое тело, вдруг оказавшееся слишком хрупким для человеческих глаз. Вера попыталась рассмотреть небесное существо внимательнее, однако кожа его светилась, будто свеча. Под взглядом гостьи он, казалось бы, таял; руки его, растворяясь, превращались в крылья, а крылья исчезали во тьме. Вера была уверена в том, что если попытается положить руку на его плечо, пальцы пройдут сквозь тело.