Однако Верховный суд, не оправдав их надежды, приговорил их к смертной казни. На следующий день после оглашения приговор был приведен в исполнение. Образованные судьи, изучавшие законы всех стран мира, основанные на принципах гуманизма, судьи, объявившие, что вынесут независимое решение, руководствуясь лишь конституцией, законом и собственной совестью, эти судьи убивали людей, словно палачи, по указке диктатора, боясь произнести слова, которые могут прийтись ему не по душе.

После того как те люди были казнены, молодой поэт сделал все возможное, чтобы не дать их именам пропасть в забвении. Он бесконечно повторял про себя слова, услышанные от них, пока не выучил их наизусть. Позже, когда его отсылали на работы в издательство, он сохранял выброшенные как мусор бумаги, и записывал на них все, что запомнил. Некоторые люди пытались передать его записи наружу, за стены тюрьмы, но в конечном счете в большинстве случаев их попытки заканчивались тем, что заметки перехватывали сотрудники разведуправления, которые таким образом хотели похоронить истину. Но, несмотря на все усилия последних, спустя три дня после казни записи поэта были опубликованы на страницах одной из газет.

В разведуправлении всерьез думали, что это не иначе как проделки духов, потому что десять листов бумаги, перехваченные ими, ни разу не были скопированы и не было случая, чтобы их выносили за стены данного учреждения. В разведуправлении, перевернутом вверх дном по указанию сверху, было произведено расследование. Среди допрашиваемых людей оказался и начальник отдела разведуправления, присланный из Министерства внутренних дел. Протокол его допроса был следующим:

Вопрос: Это правда, что некоторое время назад Ли Сухён — учащийся 7-го класса N-й средней школы, посещал вас?

Ответ: Да, это правда.

Вопрос: Зачем приходил к вам Ли Сухён?

Ответ: Ли Сухён — талантливый ученик, сын моего друга, который учился в том же университете, что и я, но курсом позже. Мальчик является гордостью N-й средней школы. У него есть намерение: в будущем, после окончания университета, работать в государственных органах. Поэтому мы часто общались, я давал ему много советов. Когда мы встречались, он просил меня подробнее рассказать о разведуправлении: по его словам, он хотел немного больше знать об этом месте. Поэтому однажды я пригласил его к себе и разъяснил некоторые вещи, касающиеся нашего учреждения.

Вопрос: О каких вещах конкретно вы рассказывали?

Ответ: Насколько я помню, в то время у меня появилась срочная работа и мне надо было выйти из офиса. Я, кажется, спросил его: «Почему ты пришел именно сейчас?» Из-за нехватки времени мы разговаривали не больше пятнадцати минут. У меня не хватило времени объяснить ему что-то более подробно. Я сообщил ему стандартные, и так всем известные сведения о разведуправлении и дал некоторую информацию об оплате труда.

Вопрос: Какова была реакция Ли Сухёна на ваши разъяснения?

Ответ: Реакция? Реакции не было. Он просто слушал. Он вообще такой ученик: умеет хорошо слушать, когда другие говорят.

Поскольку ничего особо подозрительного в ходе допроса не обнаружилось, в отношении начальника отдела разведуправления решили прекратить расследование.

Это случилось, когда расследование, не давшее никаких результатов, подходило к концу. Руководитель группы расследования, которого не оставляла смутные подозрения, что тут что-то не так, спросил: «Почему в стихах, в самых первых строках, в первых буквах слов первого предложения были обнаружены опечатки?» Он утверждал, что ему кажется немного странным одно обстоятельство. Конечно, можно допустить, что наборщик совершил ошибку, буквы могли быть перевернуты вверх ногами и так могли появиться опечатки. Но подозрительным было то, сказал он, что при формировании печатного клише опечатки не были выявлены.

Он продолжил расследование в отношении начальника отдела разведуправления, утверждая, что в этих сомнениях есть резон. Однажды в ходе расследования сотрудники службы внезапно пришли в дом начальника с обыском. Большинство считало, что даже при внезапном обыске ничего необычного все равно не обнаружится, но в совершенно неожиданном месте следователи наткнулись на нечто странное.

Это была газетная статья, найденная на втором этаже, в комнате дочери начальника разведуправления. Когда возглавляющий группу расследования пригляделся к ней внимательно, оказалось, что это та самая статья, написанная именно тем молодым поэтом. Лишь только тогда начальник группы увидел, что в тексте, который создавался частями в течение трех дней, опечаток не одна и не две, а гораздо больше. Он открыл этот факт благодаря тому, что кто-то обвел все ошибки красным фломастером. Первая опечатка содержалась во фразе:[59], вторая — в строке[60], третья — в строке[61].

Начальник группы расследования с подозрением отнесся к тому, что газетную статью сохранили, поэтому он вызвал дочь начальника отдела разведуправления и спросил ее о причине, по которой она оставила заметку. Та, выслушав его, улыбнувшись, сказала:

— Это же очень по-детски.

— Что по-детски? — недоуменно переспросил он.

— Он сказал, что, если их соединить, выходит его имя, поэтому и прислал мне эту газету.

— Кто прислал?

Тут руководителю группы расследования стало ясно: если соединить буквы, в которых сделаны ошибки, — «ли», «су» и «хён», то вместе они образуют имя Ли Сухён.

— Ли Сухён? Кто такой Ли Сухён? — переспросил он вслух, и было непонятно, к кому он обращается — к ней или к себе.

В этот момент его осенило, что Ли Сухён — это тот самый ученик средней школы, посещавший начальника отдела разведуправления. Конечно, теперь можно говорить откровенно. Это я была тем человеком, дочерью начальника отдела разведуправления, которая подсказала следователю, что, если соединить опечатки в газете, получится имя человека. Ведь начальник отдела разведуправления был моим отцом, а Ли Сухён — мужчиной, которого я в конце концов полюбила.