Нижняя губа девушки задрожала, из глаз брызнули слезы, и она, разревевшись, повисла у меня на шее.

– Я не такая жестокая, в отличие от некоторых невоспитанных девочек, – немного надменно и холодно произнес невидимый планетарный искин. – Но только, молодой человек… я вас предупреждаю один-единственный раз и надеюсь, что вы максимально серьезно отнесетесь к моим словам…

– Катя, я тебе щас врежу, – не менее серьезно предупредила Нина своим новым детским голоском.

– А ты, Мама, заткнись. Князь, до восемнадцати лет – ни-ни! Никакого исполнения супружеского долга.

– Эй! – взвилась Ксюха, вскакивая на ноги, отчего танк под нами слегка повело и девушка рухнула мне на руки. – Кать! Ты совсем, что ли! Я замужняя женщина…

– Ты глупый и капризный ребенок, – отбрила ее Екатерина. – Я пошла на этот шаг…

– Пошла? – хмыкнула Атланта.

– Ладно. Позволила себя уговорить только по той причине, что так действительно будет лучше именно для тебя. Но если вы только посмеете до совершеннолетия…

– Катя, завянь уже. – Было в Нинином писклявом голосе что-то такое, отчего замолчала не только Екатерина, но и Ксения и даже мне захотелось залезть в танк и загерметизировать люк. – Создали мне женщину-пилу на мое ядро. Успокойся уже. Все они поняли. Ведь поняли?

Мы с Ксюшей синхронно кивнули.

– И никаких виртуальных стимуляторов… – решила развить успех Катя.

– Да успокойся ты уже… – взвилась Атланта, ярая защитница неотъемлемого права человека по-мелкому вредить своему здоровью. – Не, ну право слово!

* * *

Танк тряхнуло. Это Ксюша, заложив крутой вираж, обходила лавовое озеро Абереду-Хайд по зоне приемлемых температур. Можно было, конечно, рвануть напрямую, но мы договорились не рисковать. «Подсолнечник» все же был китайской техникой, а потому ни у меня, ни у оперативного штаба не было твердой уверенности в его абсолютной надежности. А сгореть заживо в этой консервной банке… Нет уж, спасибо. В свое время я испытал уже эти непередаваемые ощущения, когда в бою под городом Бразилиа наш «Грифон-65» полыхнул, накрытый шквалом плазмы прусской заградительной линии. Хотя, возможно, у меня все же была некая пирофобия.

Бразилиа… Земная столица Бразилии, нынешней Бразильской Короны. Неприятные воспоминания об этом не самом удачном игровом опыте, после которого я и решил переквалифицироваться из штурмовика в егеря, напомнили мне о случившемся две недели назад разговоре с Сатиным и Константином.

Бразильская Небесная Корона, «самая преданная союзница РЗИ в человеческом секторе космоса», оказалась дамой с душком. К тому же не очень хорошо себе представляла, как следует себя вести с друзьями и что с ней сделает такая суровая женщина, как Россия, если той что-то не понравится.

В первую очередь не понравилось мне, еще тогда, хотя было связано это с проблемами одной знакомой девушки. А вот теперь это касалось уже лично меня, потому как некий Габриэль бла-бла-бла Сильва навострил свой… на мою законную супругу. Это, знаете ли, не прощают. Я уже не говорю о том, что облава, устроенная моими комиссарами совместно с флотской контрразведкой и корпусом ИРУ, отловили около ста пятидесяти диверсантов из некой организации носящей название Inevitável. И судя по всему, это были не все проникшие на «Волгу» злокозненные интуристы.

– Девушки, а что такое биоимплантат отрицательной псионики? – спросил я, оторвавшись от обзорных панелей командирского места.

– Биоимплантат? – переспросила Ксюша.

Эх женщины, женщины: спустя каких-то полчаса только что шипевшие друг на друга Ксюша и Катя вновь уже были лучшими подругами и ворковали о чем-то своем девичьем всю дорогу, в то время как Атланта уже в который раз отчитывалась мне о проделанной работе. В частности, о начале проектировочных работ по созданию тематических развлекательных ксенопарков, которые должны были заложить основу моего… нашего финансового благополучия.

– Угу, – подтвердил я.

– Биоимплантат – это такой «слизень», – огорошила меня девушка. – Симбионт, подсаживаемый операнту, взаимодействующий с его нервными тканями. Касаемо же твоего вопроса в данном случае, если я правильно помню, делается трепанация черепа и устанавливается «зерно», из которого, собственно, и вырастает слизень, заполняя собой пространство между полушариями головного мозга и впадины между извилинами.

– Именно так, – подтвердила всезнайка Нина.

– По мере развития симбионт частично растворяет и пожирает отвечающие за пси-осязание участки лобных долей, заменяя их собственным телом. После чего подключается к кровеносной системе и начинает питаться за счет операнта, функционируя как более-менее полноценный пси-орган. Как-то так.

– А что такое отрицательная псионика? И чем она отличается от обыкновенной?

– Неестественностью процессов, – ответила вместо Ксении Атланта. – Понимаешь ли, подобные биоимплантаты опасны как для носителя, так и для окружающих. Человек с установленным симбионтом лишается собственных врожденных способностей, приобретая вместо них те, которые несет в себе тот или иной тип слизня. Однако как живое существо это создание не только подчиняется воле носителя, но и в значительной мере влияет на него самого. Более того, оно может заболеть, заразиться или вовсе умереть, быстро убив операнта. А процедура по его извлечению так и вовсе делает из полноценного человека калеку.

– Ну, я примерно понял. А почему она «отрицательная»? – спросил я, глядя на медленно вырастающую громаду транспортника.

– Потому, что нивелирует обычное, положительное воздействие. ΨnXiP(++/-) встретившись с ΨnPiX(-/+) дают в сочетании ноль. Хотя если ΨnXiPω(+++++/-), как, например, у Ксении, то даже самый мощный ΨfPiXα(-/+++), симбионт будет проломлен и, скорее всего, сгорит.

– Скажу честно: я понял только, что слизняк окочурится, если увидит Ксюху, – крякнул я. – Приехали. Мне пора на выход.

– Ага, – растерянно кивнула Цесаревна и, встав с ложемента, порывисто обняла меня, а затем, поцеловав, быстро вернулась на свое место. – Будь осторожнее.

– Буду, – пообещал я.

Экипировав из инвентаря полюбившийся мне за последнее время древний рейлган, я подошел к вмонтированному в стенку танка ящику и извлек из него небольшую, похожую на гравискейт доску. Маленький китайский аналог отечественного штурмового крыла, позволяющий быстро передвигаться по пересеченной местности как одиночкам, так и бойцам на подхвате. Подмигнув еще раз Ксюхе, на удачу, я выбрался на броню, разложил устройство, дернул пару раз за трос взвода и, дождавшись, когда оно загудит, сбросил его на землю.

Щелкнули зацепы, и ботинки оказались плотно зажатыми на вращающихся парных платформах. Я покачался взад-вперед, проверяя баланс и горизонтальное скольжение, проехался влево и вправо, и, только решив, что все в порядке, вытянул из доски крепежный трос, отмотав пару десятков метров каната и покрутив в воздухе магнитную головку захвата, метнул ее в корму танка. Прямо над турбинами.