Могут ли гей или лесбиянка быть небинарными?

Да, некоторые геи и лесбиянки идентифицируют себя как небинарных персон – о подобном опыте говорит все больше людей. Например, кто-то сохраняет гей-идентичность после осознания себя небинарным, кто-то связывает свое лесбийство с опытом женской гендерной социализации. Также есть люди, которые используют для себя определения «небинарная женщина» или «небинарный мужчина» – это еще один вариант сочетания гомосексуальности и небинарности. В любом случае многие находят для себя комфортным именно такое сочетание гендерной и сексуальной идентичностей: «В конце концов, гендерная неконформность была важной частью лесбийской истории», – пишет небинарная активистка Арло Каррагер[56].

Что, если сексуально меня тянет к людям одних гендеров, а отношений хочется с другими?

Кто-то в таком случае определяет себя как бисексуального или пансексуального человека: «Интерес к людям разных гендеров у меня устроен по-разному, но каждый интерес для меня значим». Кто-то считает по-настоящему валидной лишь одну из линий – и определяет себя как гомо или гетеро: «Триггеров сексуального возбуждения может быть много, большинство из них сформировались у меня иррационально – но на деле как партнерок я рассматриваю только людей своего гендера». Третьи различают сексуальную идентичность и сексуальное поведение: «Я пансексуалка, но пока выбираю строить отношения только с мужчинами» или «Я лесбиянка, но в плане секса у меня бывает по-разному».

Четвертые разделяют свою сексуальную и романтическую идентичность: «Я гетеросексуальна, но биромантична – платонически влюбляться могу в людей разных гендеров». Также мы можем быть асексуальными и при этом гоморомантичными, аромантичными и при этом пансексуальными, и так далее. Дальше мы коснемся различий типов влечения – романтического, сексуального, интеллектуального, тактильного и так далее.

Что говорят мои фантазии о моей сексуальной идентичности?

Например, нам может быть приятно фантазировать о жестком сексе – при этом на практике мы не захотим столь интенсивного воздействия на свое тело. Так же, как нам бывает приятно воображать себя героиней экшена, который мы посмотрели, хотя на деле нам хочется проводить спокойные вечера дома, а не отправляться на поиски приключений.

Некоторые могут возбуждаться, представляя в другом гендере себя или своего партнера, но это не всегда означает, что мы хотим аналогичных изменений в реальности. Сами по себе фантазии ничего не говорят о наших реальных потребностях: у одних людей картинки из головы совпадают с практикой, у других – существуют параллельно. То же относится к снам о сексе. О том, как работают фантазии, читайте в главе «Фантазии».

Может ли сексуальная идентичность измениться в ходе жизни?

Да, конечно. Сексуальная идентичность может меняться со временем. Моя старшая подруга осознала свою бисексуальность в 46 лет, хотя до этого считала себя гетеро. Моя подписчица Ксения считала себя лесбиянкой бо́льшую часть жизни, а в последние годы идентифицирует себя как пансексуалку: «Многим кажется, что ориентация – это какая-то „данность свыше“, и за ее изменение нужно „оправдываться“: ты что, раньше не знала, какая у тебя ориентация? Но все просто: раньше я идентифицировала себя и свой опыт одним образом, теперь – другим».

Во-первых, могут меняться наши предпочтения: в разные периоды жизни нам могут нравиться люди с разной гендерной презентацией, внешностью и особенностями характера. Во-вторых, мы можем по-новому осознать свой опыт и понять, что другое название подходит нам больше: с ним мы чувствуем больше связи, оно лучше описывает наше интуитивное самоощущение и больше нас поддерживает.

Как люди понимают, что асексуальны?

Асексуальные люди – те, кто не испытывает сексуального влечения (вне зависимости от гендера другого человека) или испытывает его очень ограниченно. Асексуальность – это спектр и зонтичный термин. Например, в этот «зонтик» входят грейсексуальные люди – те, кто определяет себя «между асексуальностью и просексуальностью» и испытывает сексуальное влечение лишь в определенных случаях.

Люди асексуального спектра могут испытывать или не испытывать романтический интерес к другим, совсем не интересоваться сексом или же интересоваться и практиковать его. «Я определяю себя в грей-спектре, потому что, когда я испытываю романтические чувства, это не значит, что к ним подключится сексуальное желание», – объясняет Кай. Больше об асексуальности читайте в главке «Асексуальность».

Зачем вообще как-то называть свою сексуальную идентичность?

Главная задача вашей идентичности – повысить уровень вашего комфорта. Например, люди выбирают назвать себя так или иначе, чтобы поддержать себя; почувствовать себя не одинокими; присвоить свой опыт; чтобы отстаивать свои социальные интересы; чтобы легче находить «своих». Кто-то относится к своей сексуальной идентичности как к важной части личной истории, для кого-то это просто удобный термин. «Когда я сказала себе: я бисексуалка, все встало на свои места», «Мне важна лесбийская идентичность, она для меня – про связь с сообществом и субкультурой», «Я не особо задумываюсь, мне просто привычно говорить людям, что я гей», «За моей пансексуальностью стоят моя личная история, мои взгляды и убеждения».

Но если идентичность в какой-либо сфере жизни (включая сферу отношений) не повышает ваш уровень комфорта – конечно, нужды в ней нет. «Когда я поняла, что не обязана непременно „определиться“ и самоназваться, повесить на весь свой опыт какой-то ярлык, то почувствовала большое облегчение», – говорит Алина. Только вы можете знать, что для вас комфортно, а что нет. Поэтому вы никому не обязаны «обосновывать» свой выбор идентичности или же отказ от такого выбора. Идентичность – дело добровольное!

Наконец, обществу и языку названия разных жизненных явлений нужны для того, чтобы об этих явлениях стало возможно говорить. Когда у явления есть имя, нам становится намного удобнее вести диалог о нем, обсуждать и решать связанные с ним вопросы. Давая явлению название, мы соглашаемся: такой опыт существует, мы не закрываем на него глаза, учитываем, замечаем и рассматриваем наряду с другими явлениями жизни. Используя ясные и корректные термины, мы делаем носителей опыта видимыми, валидируем их и создаем важную базу для разговора об их проблемах, защите их интересов и репрезентации в культуре.

Почему «идентичности» могут вызывать дискомфорт?

Каждый раз, когда я пишу об идентичностях и свободе самоопределения, которую считаю важной гуманистической ценностью, то получаю сообщения с сомнениями и тревогой: не будут ли такие разговоры на руку гомофобам или бифобам? Не ослабит ли столь свободный подход к самоопределению аргументацию про «я такой родилась», с трудом выстроенную с родственниками? Не обесценят ли те, кто стал идентифицировать себя как гомосексуалку во взрослом возрасте, опыт тех, кто ощущал себя так с детства?

Иногда люди пишут агрессивно, иногда с беспокойством, но важным мне кажется то, сколько опыта человеческой боли и дискриминации стоит за этими переживаниями. Определенно, уровень напряжения внутри уязвимых групп связан с тем внешним давлением, которое мы переживаем и которое