— Вы получили свою месть. Пришла пора уйти за грань.

Глаза нежити засветились ярким болотным огнём.

— Не сшшшмеешь приказывать.

— Рррр!

— Беги, чшшшеловек.

— Не хотите по-хорошему? — Я поднял руку и щёлкнул пальцами в третий раз. — Будет по-плохому.

Анубис только и ждал сигнала. Сила наполнила меня до краёв, свободно вытекая наружу. Моё лицо вытянулось в узкую шакалью морду, а сквозь острые длинные зубы вырвался вой. Охотничий клич ночного охотника.

Будто волна ударила по утопцам. Хищные лица исказились страхом, а глаза потухли и наполнились ужасом.

— Нет, нет!

— Мы уйдём!

— Сами!

— Не надо!

С покойниц, как корка, спадала маска нежити. Разглаживались черты лица, тела становились прозрачными, а голоса тоньше. Одна за другой утопленницы таяли. Растворялись в темноте, уходя за грань.

Мне не пришлось никого развоплощать, они всё сделали сами. Месть исполнилась, и на земле не осталось якорей, чтобы держаться за них в роли нежити. Только последняя из утопленниц несколько минут дрожала призраком, протягивая ко мне руки. Но стоило мне-Анубису рыкнуть построже, как и она исчезла в слабой вспышке света. Останки цверга рассыпались прахом, и набегающая волна оставила только чистый песок.

К Тане и Сашке я обернулся уже в нормальном человечьем обличье. Девушки, немного бледные, смотрели на меня с ужасом и восхищением.

— Никаких вопросов. К деланной магии происходившее не имеет никакого отношения.

Они разочарованно вздохнули и молча пристроились рядом со мной, сопровождая в усадьбу как почётный караул.

* * *

Утром, после завтрака, Сумкина пригласила меня и Марью Алексевну на разговор. И сразу же попыталась вручить мне пять тысяч рублей в благодарность за сделанное. Сумма немаленькая, но я решительно отказался от денег.

— Настасья Петровна, я помогал вам не из корыстных целей, а ради просьбы Марьи Алексевны.

— Но как же! Я же не могу не отблагодарить! Сумкины никогда не оставляли добрые дела без воздаяния.

— Нет-нет, ни в коем случае.

— Я настаиваю, Константин Платонович! В конце концов, вы младше и обязаны проявить ко мне уважение. Возьмите!

— Настасья, — остановила её Марья Алексевна, — ты бы не деньгами мальчика отблагодарила. Лучше устрой ему встречу со старшим Демидовым. Да замолви за Костю словечко, чтобы выслушал его, да по-отечески отнёсся.

— А зачем ему Демидовы? — Сумкина натурально удивилась.

— Константин Платонович изобретатель и страстно интересуется всякими техническими диковинками. Собрался было мануфактуру ставить, да только железа потребного качества купить негде. А Демидовы рудники имеют и заводы. Может, и найдут взаимный интерес.

— Железо? Ну, это можно.

Сумкина нахмурилась, наморщив лоб и выпятив губы «утиной гузкой».

— Со старшим, Прокофием, без толку знакомить. В Москве как поселился, так чудить начал. Прошлым летом соль скупил, по улице велел рассыпать да на санях по ней катался. Нет, с ним дел добрых не будет. Григорий в науки ударился, оранжереи строит, библиотеку собирает. А вот с Никиткой, младшим, самое то. С ним о делах разговаривать и надо.

Кивнув самой себе, Сумкина хозяйственно спрятала деньги и посмотрела на меня.

— Устрою тебе, Константин Платонович, знакомство с Никитой Акинфиевичем. Железо попрошу продать, а об ином сам с ним договаривайся.

— Благодарю, Настасья Петровна, — я поклонился и поцеловал Сумкиной руку. — О таком удачном случае я не мог и мечтать.

Глава 33

Раздумья и шалости

Дормез катился из Варежа в Злобино. На сиденье напротив меня дремали ученицы, а я глядел в окно, думал и изредка бросал взгляды на Таню. Мысли крутились вокруг неё и бумаг из Ябедного архива.

Что делать с тайной её происхождения? У меня не было ответа на этот вопрос. Чем я точно не собирался заниматься, так это воплощать план дяди и Ушакова — возводить девушку на трон после смерти Елизаветы Петровны.

Во-первых, не имею никакого желания участвовать в дворцовых переворотах, какие бы выгоды они ни сулили. Нет уж, увольте! У меня есть дела гораздо интереснее и безопаснее.

Во-вторых, для подобной затеи нужна настоящая сила. Например, гвардия, на которую я не имею ни капли влияния. Или могущественные дворянские роды, готовые дать опричников. Вот только Таня, взойдя на трон, станет их марионеткой, а кукловоды начнут рвать страну на части. В истории полно примеров, когда происходили подобные вещи. Будет какая-нибудь семидворянщина, а за ней и до новой смуты недалеко. А я всё-таки люблю свою Родину и не хочу для неё такой судьбы.

Да и моя участь в этом случае незавидна. Или убьют, рано или поздно, или так отодвинут от трона, что проще удавиться. Не тяну я, увы, на независимого игрока в российской политике. Нет, никаких переворотов не будет, даже не просите. Использовать Таню как игрушку в этих играх я не собираюсь, и точка.

Дормез тряхнуло на ухабе. Особа, о которой я раздумывал, завозилась, устраиваясь поудобнее. Повернула голову на другую сторону, улыбнулась чему-то и снова провалилась в сон. Я вздохнул, поправил плед, сползший с коленей девушки, и вернулся к своим мыслям.

Другой вариант выглядел более простым и безопасным. Взять Таню и поехать в Петербург. Обратиться, скажем, к Разумовскому. Он дядька умный и в то же время порядочный. Да и с Елизаветой связан скорее дружбой, а не любовью — пережил уже пяток других фаворитов и всё ещё подле императрицы. Вот с помощью него и получить аудиенцию у Елизаветы, раскрыв тайну девушки и представив доказательства.

Поверят ли мне? Если нет, то ехать нам с Таней в Сибирь. Дело не такое уж и страшное — я не сомневался, что смогу организовать нам побег. Но скитаться потом за границей? С нуля устраивать жизнь? Не уверен, что мне этого хочется.

А если императрица поверит? Велик шанс, что за границу поедет одна Таня — свою вторую дочь Елизавета отослала аж в Италию. Даже гипотетический наследник, девушка-бастард — слишком большой соблазн для многих политических фигур. Прямого-то наследника по мужской линии нет! А тот же Пётр Фёдорович — фигура для многих неудобная.

Но есть у меня и другое подозрение. А вдруг Елизавета знает о Тане? Что если дядя как раз и выторговал себе мягкую ссылку, обещая приглядывать за девочкой и охранять её? Мол, жива-здорова, под надзором. Слишком уж дядя перед смертью настаивал, чтобы я открещивался перед императрицей от его дел. Может такое быть? Теоретически, шанс есть. Я ведь не знаю, как Елизавета относится к своим внебрачным детям. Или это у меня воображение с паранойей разыгрались.

Вопросы, сплошные вопросы, и ни одного внятного ответа. Вернее, один как раз есть: я не собираюсь искать прибыли для себя и использовать Таню. Как учитель и как любовник, я обязан в первую очередь подумать о ней самой. Помочь устроить судьбу лучшим образом.

Впрочем, время ещё есть. Я решил не торопиться и ничего пока не решать. Как бы я ни пёкся о Тане, подставляться самому