Как только самолет после взлета набрал высоту, мужчина опустил спинку кресла. Он не стал просить у бортпроводниц плед и подушку, хотя многие пассажиры, даром что перелет проходил в дневное время, поступили именно так. Мужчина надвинул на глаза матерчатую повязку, устроился поудобнее и затих.

В таком положении он провел весь перелет. Поди-ка пойми, что с ним. То ли мертвецки пьян, то ли спит как убитый. Может быть, его мысли блуждали в некоем пограничном мире, сильно отличающемся от реальности, привычной для большинства смертных? Попробуй разберись. Чужая душа — потемки.

— Просыпайтесь, пожалуйста! — пытаясь говорить громко, но, в сущности, тем же тоненьким птичьим голоском прощебетала девушка в униформе. — Пристегните ремень! Мы приземляемся в Дохе.

— Минутку! — негромко, на безупречном английском, сказал смуглолицый мужчина, сидящий в том же ряду, но через свободное кресло. — Чтобы вывести человека из самой глубокой фазы сна, нужно всего лишь коснуться открытого участка его кожи. — Он с легкой улыбкой посмотрел на стюардессу, минутой ранее спросившую у него разрешения протиснуться в их ряд, чтобы разбудить пассажира, проспавшего весь рейс вплоть до посадки. — Попробуйте и убедитесь сами.

Девушка наклонилась и быстрым движением дотронулась кончиками пальцев до чужой руки. Реакция европейца оказалась быстрой и совершенно неожиданной. Левой рукой он мгновенно сорвал с глаз повязку. В его правой руке, подобно пойманной птичке, оказалась узкая женская ладонь.

— Ой! — испуганно щебетнула стюардесса. — Извините…

— Я уже не сплю, — сказал европеец, отпуская свою легкую добычу.

— Пристегните ремни! — заявила девушка и направилась обратно в проход. — Самолет заходит на посадку в Дохе.

— Вот видите, — отреагировал на происходящее третий участник действа. — Я же вам говорил!.. Достаточно одного легкого касания.

Иван Козак зафиксировал кресло в вертикальном положении, защелкнул ремень, с усилием дважды провел ладонью по лицу, словно хотел снять налипшую паутину. Он слегка тряхнул головой, пытаясь избавиться от тонкого звука, свистящего на одной ноте, застрявшего в ушах и накладывающегося на гул мощных двигателей лайнера, начавшего снижение.

Все же сон освежил его. Во всяком случае, голова теперь была не такой тяжелой, как все последние дни. Особенно этим утром, когда он после многочасовой поездки по не самым лучшим дорогам наконец-то добрался до Стамбула, до аэропорта, носящего имя основателя нынешнего турецкого государства.

Иван достал из кармана пиджака початую упаковку мятных леденцов. Вслед за одним из них он отправил в рот пластинку жевательной резинки. Ему очень хотелось пить. Жажда преследовала его по пятам, была постоянной спутницей Ивана на протяжении вот уже двух месяцев.

Лайнер лишь слегка тряхнуло при посадке. На летном поле, разогретом солнцем, остался его автограф в виде жирного, но короткого, сходящего на нет следа тормозного пути. Потом самолет замер неподалеку от одного из трех терминалов международного аэропорта Дохи, соединенных между собой.

— Добро пожаловать в Доху! — негромко, но так, чтобы мог расслышать сосед, сказал смуглолицый мужчина. — В город больших возможностей, город будущего, город-сказку.

Козак лишь криво усмехнулся. Лично он не планировал близко знакомиться с этой современной арабской сказкой. Иван здесь проездом. В самом аэропорту он тоже задержится ненадолго, на каких-то три с половиной часа. Его ждет другое сказочное место: Таиланд, остров Самуй. Именно туда Козак вскоре отправится другим авиалайнером. Причем не один, а вместе с любимой женщиной.

Комплекс нового аэропорта, который Иван видел при посадке, еще не был введен в эксплуатацию. Старый же произвел на Козака весьма посредственное впечатление. Пассажирский терминал представлял из себя серое невзрачное строение. Этот двухэтажный сарай почти потерялся на фоне огромного и почти пустынного летного поля с несколькими полосами.

Трап подали быстро. Прошло не более пяти минут после посадки, как пассажиры рейса, прибывшего из Стамбула, уже были доставлены автобусом в центральную часть терминала.

Иван посмотрел на часы — начало шестого. Примерно через час с четвертью должен приземлиться борт из Москвы. Оформление займет минут пять или десять. Багаж тоже должны выдать быстро. Так Козаку сказали в Стамбуле. У него будет достаточно времени, чтобы оправиться, купить бутылку холодной воды, выкурить пару сигарет. Да, и еще надо купить цветы. Самые лучшие, свежие и красивые, какие только можно здесь найти.

Козак встал в очередь на оформление и увидел свое отражение в блестящей стенной панели. Хорошо, что ему удалось поспать. Несколько часов отдыха заметно освежили его.

За последнее время Иван похудел. Сказывались недосып и серьезные физические нагрузки. У них, в киликийской учебке, так и шутили: «Мы готовим воинов-скелетов»[15]. Но, судя по отражению в зеркальной поверхности, он выглядел много лучше, чем его питомцы. Иван, а также еще два приданных инструктора за каких-нибудь пару недель реально доводили своих курсантов до состояния ходячих скелетов.

Его прекрасное настроение объяснялось просто. Он наконец-то в отпуске. Уже через час или полтора Иван увидит Анну.

Очередь, продвигавшаяся поначалу бойко, вдруг остановилась. В следующую минуту застопорилось дело и у второго прохода.

Прошло десять минут. Очередь встала капитально. Некоторые пассажиры уже начали громко роптать. Служащие аэропорта в платках, накрученных на головы, и белых рубахах, смахивающих на женские ночнушки, оживленно переговаривались по рации, но толку от этого пока не было никакого.

Иван усмехнулся. Первое впечатление о расторопности этой катарской братии оказалось обманчивым. Из-за нерадивости персонала три или четыре сотни людей вынуждены были торчать в этом довольно тесном предбаннике.

Лица многих людей, стоявших в загустевшей очереди, покрылись влажным глянцем. Иван коснулся тыльной стороной ладони вначале щеки, затем лба. Кожа сухая, он даже не вспотел.

Козак невольно полез в карман пиджака за сигаретами. Но можно ли тут курить? Вряд ли. Ему, пассажиру транзитного рейса, полагалось вплоть до регистрации и посадки на свой борт оставаться в международной зоне, где делать, по большому счету, особо нечего.

Посещать местный дьюти-фри Иван не собирался, поскольку уже выбрал норму по алкоголю и сигаретам. Еще в аэропорту Стамбула, до посадки, он купил сигарет, по бутылке виски и шампанского.

В аэропорту Дохи имелся транзитный зал скромных размеров со слип-румом и двумя зонами фуд-корта, представляющими из себя нечто среднее между столовками и привокзальными забегаловками. Даже к этим барам выстроилась неслабая очередь.

Если бы он был простым смертным, как большинство этих пассажиров, дожидающихся своих рейсов в транзитной зоне, то ему пришлось бы подчиниться общему распорядку. Но Иван был не рядовым сотрудником частной военной компании, входящей в тройку крупнейших на планете. В его нынешнем положении имелись не только некие ограничительные моменты, но и свои плюсы.