— А как зовут этого типа?

— Доккинз называл его по имени — Питер. — Рахимбаев достал из кейса папку, извлек из нее листы, скрепленные степлерными скобками. — Вот ксерокопии паспортов некоторых личностей из данной компании. — Этот Питер там, кажется, тоже есть.

— У вас, вижу, везде имеются полезные завязки, не так ли?

Рахимбаев прерывисто вздохнул, из чего Антонов сделал вывод, что эта информация досталась его собеседнику недешево.

— Мир не без добрых людей, Виктор-джан.

— Значит, эти двое, Доккинз и второй человек, назовем его Питером, требовали от ваших знакомых погасить некий долг?

— Именно так. В ответ им сказали, что деньги, то есть процент за крышу, выплачивались исправно и регулярно, тем самым людям, которые были введены в схему именно их компанией, то есть «Армгрупп».

— Переводили на счета, указанные ими?

— Да, через одну парижскую фирму.

— Проводки шли непосредственно в офшорные банки, но бухгалтерия велась в Париже?

— Именно так. Эти Доккинз и Питер сказали, что деньги засылались все это время не тем людям.

«В этой фирме как раз и сидел Иван Козак, — подумал Антонов. — Во многом благодаря именно ему трафик удалось перенаправить так, что значительная часть героина, поставляемого в Россию, не попадала в розничную сеть, а такие деятели, как Доккинз, не получали свой процент».

— Сколько они вам предъявили?

— Не мне. — Рахимбаев облизнул верхнюю губу, над которой влажно блестел пот. — Не мне, — повторил он дрогнувшим голосом. — А тем, кто занимается вот этими делами.

«Как интересно все повернулось, — подумал сотрудник ГРУ, вынужденный годами жить под личиной бизнесмена. — А ведь южане сознательно сливают эти сведения. Они понимают, что сами с американцами из «Армгрупп» ничего поделать не смогут».

— Да ладно, Солтанбек. — Антонов холодно усмехнулся. — Не темните! Мы же свои люди, так что выкладывайте. Может, и вашим знакомым из солнечного Таджикистана что-нибудь дельное присоветуем. Поможем, так сказать, по-братски. Ведь все мы были когда-то рождены в одной стране. Назовите сумму.

— Сто миллионов в американской валюте.

— Сколько-сколько? — Антонов удивленно вскинул брови. — Сто лимонов?

— Страшные люди!.. — Рахимбаев вновь промокнул несвежим платком влажный лоб. — Они сказали, что деньги надо выплатить за полгода. Примерно по шестнадцать миллионов в месяц.

— А если эти деньги не будут выплачены?

Рахимбаев посмотрел в потолок глаза и ответил:

— Тогда будет плохо нашему раису и другим большим людям. Если с ними так поступят, то они начнут… — Южанин напрягся, подыскивая нужные слова на русском.

— Начнут чистку рядов? — пришел ему на помощь Антонов.

— Одних посадят, других сделают нищими, третьих совсем убьют. Такое уже было в Таджикистане в девяностых годах. Сейчас этого никто не хочет.

— Видеозапись разговора в чайхане или где там проходила стрелка имеется?

— Конечно, уважаемый Виктор Михайлович. — Рахимбаев как будто даже слегка обиделся. — Не очень хорошего качества, правда, но разобрать можно. За кого вы нас держите?

«За сволочей и наркоторговцев я вас держу, — глядя на южанина все с той же легкой полуулыбкой, подумал Антонов. — В Китае тебя давно бы к стенке поставили, гнида. Да и в России отвесили бы тебе лет пятнадцать. Сидел бы ты, урод, за решеткой, если бы не был так нужен, столь полезен для подхода к еще более вредным и опасным существам».

Просмотрев фрагмент записи, сделанной скрытой камерой в душанбинской чайхане, Антонов еще раз удостоверился в том, что Рахимбаев привез первоклассный товар. Но Виктор Михайлович, понятное дело, не стал озвучивать эту мысль в присутствии непростого изворотливого южанина.

— Что по второму пункту? — спросил он. — Полигон, дозиметры, все то, что вы обещали разузнать по данной теме. Как с этим?

— Не все так просто, Виктор-джан, — уклончиво сказал южанин. — Это большая политика, а мы — люди маленькие.

— Не прибедняйтесь. Ваши родственники работают в местных органах и в министерстве обороны. Они должны быть в курсе.

— Мне обещали кое-что собрать. — Южанин посмотрел в глаза человека, сидящего напротив, словно оценивая, понял ли тот его намек. — Но это уже зависит не только от меня.

— Я вас понял, Солтанбек. Чем быстрее вы разузнаете то, о чем вас просят, тем спокойнее вам и вашим близким будет житься в Москве.

Рахимбаев покосился на кейс, который Антонов закрыл и передал своему подчиненному, вошедшему в комнату.

— Вы оставляете его себе? — осведомился Солтанбек.

— Кейс и содержащиеся в нем материалы передадут человеку, который более меня сведущ в делах такого рода.

— Так сделка состоялась? Я правильно вас понял, Виктор-джан?

Антонов встал из кресла и ответил:

— Если я что-то обещаю, то держу слово. — Он сунул в карман пиджака портсигар и зажигалку. — Ближайшие сутки-двое, Солтанбек, вам придется провести в спокойном загородном поселке.

— Но вы же обещали!.. — Южанин уставился на него широко раскрытыми глазами.

— Исключительно в целях вашей безопасности, — сказал Антонов, направляясь к выходу. — Извините, дела! Как только освобожусь, встретимся и все подробно обсудим.

Иван перенесся мыслями в день сегодняшний, который, возможно, станет последним в его жизни. Он с усилием провел ладонью по лицу, словно пытался снять с него налипшую паутину. Однако невидимая, но чрезвычайно прочная сеть все еще окружала его. Разорвать ее одним лишь взмахом руки было никак нельзя.

Козак помнил, что именно было изображено на визитке, которую ему дал этот человек. С виду обычная деловая карточка, сделанная из тонкого, гибкого, но прочного пластика. Одна сторона лазурного цвета. На этом небесном фоне выделялись цифры, тисненные золотом, очевидно, номер телефона. Другая сторона была окрашена в белый и коричневый цвета. Эти два поля, в свою очередь, разделялись мелкими треугольниками, образующими зигзаг. Надписей на этой стороне не было, зато имелась некая эмблема, расположенная примерно посередине. Символ или знак, золотистый узор, напоминающий то ли чалму, то ли горящий, колеблющийся огонек свечи, то ли купол минарета, переливающийся под солнечными лучами.

Ивану в последнее время не так уж и часто доводилось смотреть телевизор. Однако он все-таки знал, как выглядит заставочная эмблема одного из крупнейших медиахолдингов планеты. Именно так, как на этой визитке.

Козак помнил, как перевернул карточку и еще раз посмотрел на цифры, тисненные золотом на лазоревой стороне. Потом он недоуменно пожал плечами, поискал глазами урну, подошел к ней и отправил туда чужую визитку.