Я присоединилась к гражданам, а Роман Андреевич! направилсяк милиционеру, с намерением узнать, в чем дело. Через пять минут волосы у меняна голове буквально зашевелились от ужаса. А произошло следующее: жилец данногодома из квартиры номер пятьдесят два возвращался с работы. Подъездная дверьподалась с трудом, это его огорчило, а затем и заинтересовало. Распахнув вторуюдверь, он увидел сидящего на полу за дверью мужчину и с удивлением узнал в немсвоего соседа Новодворцева Артема Николаевича, или нашего Колобка. ЗнаяНоводворцева уже длительное время и решив, что он вернулся к прежним пагубнымпривычкам, или, попросту говоря, запил, мужчина поднял его с намерениемдоставить по месту жительства. Вот тут-то он и обратил внимание на весьматревожное обстоятельство. Голова Колобка была в крови, а сам он не подавал нималейших признаков жизни. Подняв по тревоге весь подъезд, мужчина вызвал«Скорую» и милицию. «Скорая» приехала только для того, чтобы констатироватьсмерть, а милиция продолжала свою работу, опрашивая жильцов с целью обнаружениясвидетелей этого прискорбного происшествия.

Основным свидетелем скорее всего была Женька, но стать имона не пожелала, потолкалась среди граждан и, ухватив меня за локоть, потащилак «девятке».

— Ты что, ничего им не расскажешь? — ужаснулась я.

— Нет, конечно, — отрезала Женька. — Колобкууже не поможешь, а эти ментовские заморочки мне ни к чему. Начнутрасспрашивать, кто да что, язык у меня длинный, сдуру брякну чего, потом самане обрадуюсь. Дураку понятно, я следующая на очереди.

— Не говори глупости, — попробовала я ееутешить. — В романе никакого психоаналитика не было, так что, жив Колобокили нет, на твоей судьбе это отразиться не может.

— Вот сказанула так сказанула, — хмыкнулаЖенька. — Между прочим, два часа назад я пила с ним шампанское и говорилао любви.

В этот момент появился Роман Андреевич, сел на водительскоеместо и повернулся к нам:

— Сработано под ограбление. — Чувствовалось,происходящее ему здорово не нравится. — Карманы вывернуты, все забраливплоть до ключей. Кто-то, подкравшись сзади, несколько раз ударил его поголове. Скорее всего дожидался в подъезде. В пространстве между дверей темно, испрятаться там нетрудно, вряд ли Колобок что-нибудь заподозрил, шел себеспокойно и даже не обернулся.

— Ужас, — заметила Женька и мрачно добавила: —Найти бы гада…

— Если это ограбление, то скорее всего найдут. А вотесли это как-то связано с вашим делом…

— Связано, — обреченно кивнула Женька и тут женакинулась на меня: — Завтра с утра звони Толику, мы должны торопиться, а то неровен час и меня укокошат. Делай что угодно, но выверни этого типа наизнанку.Что-то подсказывает мне: твой Толик знает, где искать труп.

— Какой? — испугалась я, мысли о Колобке непозволяли с легкостью следить за разговором.

— Стеллы! — встряхнула меня Женька и вроде быобиделась.

Толику я позвонила на работу около двенадцати. Судя по голосу,он моему звонку обрадовался. Только я собралась соврать что-нибудь по поводусвоего недельного отсутствия, как он сказал:

— Я звонил тебе, мне сообщили, что ты в командировке вСочи.

— Да, — неопределенно ответила я, восхищаясьЖенькиной прозорливостью.

— Как погода на юге?

— Отлично. Удалось немного позагорать.

— Хорошо, когда есть возможность сочетать приятное сполезным, — засмеялся Толик и совершенно другим голосом спросил: —Увидимся?

— С удовольствием, — ответила я и уставилась встол, потому что с одной стороны сидела Женька и шептала:

«Поласковее с ним», а с другой — Роман Андреевич, он ничегоне шептал, врать не буду, зато строил зверские рожи.

— Сегодня вечером? — уточнил Толик.

— Если ты не против.

— Конечно, нет, — заверил он. — Я заеду затобой в семь. Идет?

— Идет, — согласилась я и с облегчением повесилатрубку, сообщив в пустоту: — Это деловое свидание, то есть не свидание даже.

— А оперативная встреча, — кивнула Женька, —от которой, между прочим, зависит моя жизнь.

На Романа Андреевича это высказывание особого впечатления непроизвело, он продолжал дуться до тех пор, пока Женька не удалилась на работу.Оставшись со мной наедине, он понемногу взбодрился, а потом и вовсе повеселел,но ближе к вечеру стал впадать в меланхолию. Вернувшаяся с работы Женькарекомендовала мне одеться пооживленнее, а Роман Андреевич надолго замолчал,после чего разразился речью, из которой следовало, что он будет сопровождатьменя на свидание, так как Толик очень опасный тип, это и ежу понятно, а послекончины Колобка вообще необходимо принять все возможные меры безопасности.

— Что ты лепишь? — возмутилась Женька и накинуласьна меня: — Нет, ты мне скажи, чем вы занимались в Сочи? Майора нам подменили,он точно с цепи сорвался.

— Хоть ты меня не мучай, — со слезой попросила я,демонстративно схватила носовой платок и жалобно посмотрела на РоманаАндреевича, пытаясь воззвать к его разуму: — Толик тебя видел, как, скажи намилость, ты будешь меня сопровождать, не вызвав при этом подозрений? А Толикнаша единственная надежда докопаться до истины. В общем, сиди дома и жди моеговозвращения.

— Знаю я эти ужины при свечах! — неожиданнорявкнул Роман Андреевич, да так, что Женька сначала в испуге перекрестилась, апотом удовлетворенно произнесла:

— Быть тебе, Рома, генералом.

В конце концов сошлись на том, что Роман Андреевич будетсопровождать меня негласно. Пристроится за нами на своей «девятке» и станетдожидаться в машине окончания встречи.

— В общественном месте, — тут же ввернулон. — Его квартира не годится.

Женька торопливо кивнула и сказала мне:

— Пригласи Толика в ресторан, чтоб майор на стенку нелез. В ресторане разговорить врага нетрудно: шампанское, танцы, ты меняпонимаешь…

— Понимаю, — кивнула я, и прения вроде быпрекратились.