А. В. Владимирский вполне однозначно указывает на авторство этого решения. Он пишет: «Командир 87-й стрелковой дивизии генерал Ф. Ф. Алябушев, установив, что противник стремится захватить Владимир-Волынский, решил сосредоточить основные усилия дивизии на ее правом фланге с целью ликвидировать плацдарм противника в районе Устилуга».[256] Решение Ф. Ф. Алябушева, судя по всему, было поддержано командованием 5-й армии. А. В. Владимирский пишет, что по приказу М. И. Потапова 87-й стрелковой дивизии придавался полк танков Т-26 из состава 41-й танковой дивизии. Это решение также шло вразрез с планом прикрытия, по которому передача танков 87-й стрелковой дивизии не предусматривалась.

Генерал-майор Ф. Ф. Алябушев был ветераном советско-финляндской войны 1939/40 г., в которой он участвовал в качестве командира 123-й стрелковой дивизии. Алябушев сменил на посту командира дивизии полковника Стеньшинского (который командовал соединением в неудачном декабрьском штурме «Линии Маннергейма») и сумел существенно поднять уровень подготовки личного состава. Капитан Назаров из штаба 123-й сд позднее так высказался о своем командире: «…я не знаю, спал он или не спал, но он все время находился впереди и к каждой мелочи придирался. Он добился того, что его подразделения были настолько натренированы и настроены, что прорыв сам собой определился».[257] По итогам прорыва «линии Маннергейма» Ф. Ф. Алябушев был награжден орденом Ленина. В апреле 1941 г., перед назначением на должность командира 87-й стрелковой дивизии, он окончил Академию Генерального штаба. Таким образом, в лице генерала Ф. Ф. Алябушева 87-я стрелковая дивизия получила опытного командира с хорошей практической и теоретической подготовкой. Это позволило ему в условиях нехватки времени и неопределенной обстановки первых часов войны принять разумное решение, идущее вразрез с предвоенными планами. Тем самым уже в первые часы войны произошел фактический отказ от предвоенной идеи ликвидации танков поддержки пехоты – дивизии мехкорпусов формирования весны 1941 г. начали раздергиваться побатальонно для придания их стрелковым соединениям. Танки Т-26 41-й танковой дивизии получали те же задачи, которые им пришлось бы выполнять в составе танковых бригад, из которых, собственно, и формировалась дивизия.

Собрав свое соединение в кулак, генерал Алябушев принял решение контратаковать плацдарм немцев у Устилуга (западнее Владимира-Волынского) и тем самым предотвратить захват города и развитие наступления немцев вдоль шоссе. Дивизия наступала двумя полками, оставив третий в резерве для прикрытия фланга, поскольку сосед слева у соединения отсутствовал. Двум полкам ударной группы дивизии были поставлены следующие задачи:

– 16-й стрелковый полк при поддержке 212-го гаубичного артполка должен был наступать в направлении Пятыдни, Вулька Выдраницка и, разгромив противостоящего противника, выйти на правый берег реки Буг на участке Чернявка (иск.), Устилуг;

– 96-й стрелковый полк с 178-м артполком и танковым полком 41-й танковой дивизии наступать в направлении Хотячев, Устилуг и выйти на реку Буг на участке Устилуг, Черникув.

Если нанести эти задачи на карту, то получается два удара. Один параллельно шоссе Устилуг – Владимир-Волынский, а второй – с юга на Устилуг. Прямой удар вдоль шоссе упирался бы в дефиле у моста через р. Луга у Пятидне. Согласно позднейшему докладу командира 41-й танковой дивизии, в итоге для контрудара был выделен не полк, а два танковых батальона (примерно половина полка).[258] 283-й полк получил оборонительную задачу. Причем, что интересно, Ф. Ф. Алябушев правильно оценил угрозу и поставил его защищать свой южный фланг. С севера были сплошные леса и болота.

Контрнаступление 16-го полка поначалу развивалось успешно. В немецких документах признается отход с уже занятых позиций. В ЖБД 14-й тд есть пометка: «298-я пд отдельными частями отступила, удерживает восточную опушку леса севернее Пятидне».[259] Однако преодолеть сопротивление главных сил 298-й пд уже не удалось. Более успешно развивалось наступление 96-го стрелкового полка дивизии Ф. Ф. Алябушева. Отбросив противника, во второй половине дня 22 июня он овладел районом Хотячева, деблокировав при этом гарнизоны ДОТов УРа из состава 19-го пульбата. В 17.00 22 июня в ЖБД III корпуса появляется запись: «298-я пд контратакована пехотой и танками противника из леса юго-западнее Влодзимирца [Владимира-Волынского]».[260] Результат контратаки (отход) в ЖБД корпуса вносить не стали.

Снимок полукапонира ВВУРа со стороны атакующих, это сооружение встретило войну в обсыпке, хорошо виден бронеколпак.

Исхлестанный 88-мм снарядами по «французскому рецепту» бронеколпак ДОТа под Устилугом.

ДОТ ВВУРа сразу после штурма.

Несмотря на то что приказ на ввод 14-й танковой дивизии на северную «панцерштрассе» был отдан уже в 12.40 22 июня, начало движения намечалось уже через 20 минут, в 13.00. Однако замедление продвижения вперед пехотных дивизий замедлило ввод в сражение танков. По существу, границу пересек только разведбат. Причем, как отмечалось в ЖБД 14-й танковой дивизии в 16.00: «40-й разведбат, продвинувшись авангардом до моста Пятидне, попал там под усиливающийся артиллерийский обстрел».[261] Одновременно именно разведбат 14-й тд участвовал вместе с пехотой в отражении контратаки 96-го полка 87-й сд. Батальон располагал как бронемашинами с 20-мм орудиями, так и противотанковыми средствами, достаточными для поражения танков Т-26.

Одновременно на пути движения 14-й тд оживают советские ДОТы. Это вынуждает перебросить через Буг саперный батальон танковой дивизии. Вишенкой на торте не слишком удачного дня становится авианалет советских бомбардировщиков. В итоге к вечеру наступление фактически свертывается, в ЖБД соединения это записывается прямым текстом: «Дивизия отходит в сторону от дороги и маскируется с воздуха, поскольку дальнейшее продвижение пока невозможно».[262]