Вы использовали какие-либо из следующих слов: «подростки», «сидеть», «сутулиться», «улыбаться», «шлепанцы», «пять»? Отлично! Я слышала «лето», но это может быть не по сезону теплый весенний или осенний день; «теплый» – более точно. Надеюсь, вы не включили такие допущения, как «Нью-Йорк», «флирт» или «семья». Мне довелось слышать разные ответы: «подростки на шлепанцевой вечеринке», «подростки наслаждаются теплой погодой» и остроумно, но не очень описательно «четыре подростка и пятый лишний».

Настоящая подпись к этой фотографии тоже состояла из четырех слов и потрясла меня до глубины души. «Подростковое лето, постная версия».

Что? Прочитав сопровождающий рассказ, я поняла, что к чему. На фотографии запечатлены пять подростков, которые соблюдали Рамадан – месяц, во время которого мусульмане постятся от рассвета до заката. В статье говорилось, что для экономии энергии во время Рамадана многие молодые люди носят шлепанцы, чтобы не было соблазна заниматься спортом. Заголовок был блестящий: корректный, объективный и провокационный. Он заставил меня прочитать статью (главная цель заголовков в газете) и изменить свои предположения. И все из-за четырех коротких слов.

Не позволяйте плохой краске высохнуть

Несмотря на подготовку и редактирование, художники не всегда довольны законченной работой. Когда они понимают, что какая-то деталь не работает – шляпа слишком велика, рука лежит косо, выброшенный на берег кит не очень аппетитно смотрится на морском пейзаже, который повесят в столовой[290], – они не оставляют так, как есть, а исправляют и переделывают. Данный процесс происходит в мире искусства так часто, что ему даже придумали пафосное название: пентименто (по-итальянски «раскаяние»). Погрешности закрашивают или соскребают, причем делают это как можно быстрее, иначе они останутся навсегда.

Пытаясь сделать себе имя во Франции, Джон Сингер Сарджент убедил светскую львицу Виржини Амели Готро позировать для него. Как и весь Париж, он был очарован ее бледной, матовой кожей и «непередаваемой красотой»[291]. Впервые портрет (рис. 46) был выставлен в Парижском салоне в 1884 году и немедленно стал причиной скандала из-за полуспущенной правой бретельки платья – намек на чувственность, неприемлемую для замужней женщины. В первый же день выставки мать Готро потребовала, чтобы картину убрали. «Моя дочь погибла! – плакала она. – Все в Париже смеются над ней!»[292]

Боясь, что семья уничтожит портрет, Сарджент отнес его в мастерскую и переписал бретельку, подняв ее на плечо (рис. 47). Поздно! Его карьера во Франции была закончена. Сарджент надеялся, что модель будет вдохновлена его работой и заплатит ему за работу больше, чем обычно, но он ошибался. Семья Готро и остальной Париж не желали иметь с ним ничего общего. Он перебрался в Лондон и сообщил друзьям, что подумывает вообще отказаться от живописи[293]. До 1916 года Сарджент хранил портрет в своей студии; в 1916 году – через год после смерти Готро – он продал его Метрополитен-музею при условии, что картина будет переименована, дабы исключить любые намеки на личность модели. Тридцать лет спустя «Портрет мадам Х» наконец получил одобрение критиков и общественности, которое заслуживал.

Аналогичным образом мы должны исправлять ошибки коммуникации, как только узнаем о них. Если мы этого не сделаем, последствия могут быть катастрофическими.

В 2006 году, через тридцать часов поисков тринадцати горняков, пропавших без вести после подземного взрыва в Саго, Западная Виргиния, у компании International Coal Group наконец появились новости для родных и близких, которые собрались в местной баптистской церкви: двенадцать человек были извлечены живыми, один погиб.

«Нам сказали, что они придут в церковь, чтоб встретиться с семьями, – вспоминает преподобный Джерри Мюррелл. – Нам даже сказали, в какую дверь они войдут. Попросили, чтобы ближайшие родственники стояли первыми. Люди пели. Дети танцевали в проходах. Это было просто невероятно»[294].

Пока люди радовались чудесному спасению и звенели колокола, руководители компании узнали страшную истину: все было как раз наоборот – только один человек выжил, а остальные двенадцать погибли. Невероятно, но они ждали два с половиной часа, чтобы исправить недоразумение. По словам сына одного шахтера, когда семьям сказали правду, праздник превратился в ад. Одни падали в обморок, другие размахивали кулаками, третьи угрожали пойти домой и достать ружье. Длительная задержка с исправлением информационной ошибки только усугубила и без того ужасную ситуацию. Друг одной из семей сказал в интервью CNN: «Мы ждали и ждали. Родные и близкие стояли на крыльце, завернувшись в одеяла, и мечтали, когда они смогут обнять своих отцов и братьев»[295].

«Мы были слишком осторожны и позволили людям радоваться дольше, чем следовало», – признался Беннетт Хэтфилд, глава International Coal Group[296].

Ненадлежащее обращение с конфиденциальной информацией заставило СМИ еще сильнее ополчиться на горнодобывающую компанию и назвать ее «магнитом для кризисов»[297]. International Coal Group так никогда и не оправилась. Акции компании, которые до трагедии шли по цене одиннадцать долларов за акцию, в 2009 году упали до доллара[298]. В настоящее время компании уже не существует; в 2011 году ее приобрела Arch Coal.